чувствовала себя "снова нормальной", я тут же опять начала пение и танец,
продолжавшиеся несколько минут. Потом я почувствовала, что освободилась от излишней
энергии и действительно ощутила себя расслабившейся - в первый раз за много лет.
Второй сеанс дыхания
Во время второго сеанса я полностью вошла в состояние примерно через десять минут.
Я начала бросать голову из стороны в сторону в том же ритмическом движении, что и в
предыдущий раз. Это немедленно привело к резкой вспышке раздражения. Я молотила
кулаками по матрасу в страшном гневе и громко кричала. Джеймс, Пол и Тара держали
мои руки, ноги и плечи. Я впала в панику. Ко мне пришел образ ребенка, попавшего в
какую-то слишком узкую щель. Я чуть было не попросила их прекратить - ужас был
слишком велик.
Вдруг я вспомнила смелость Пайи во время того сеанса, когда я была сидящей. Четыре
человека держали ее со всех сторон, когда она молотила руками й ногами, около двук
часов. Я осталась со своим страхом и злостью, пока потребность бороться не покинула
меня, и я успокоилась и расслабилась. Через некоторое время я снова начала глубоко
дышать. На этот раз я лежала на животе и давила изо всех сил на подушку и на стену.
Тара держала меня за ноги, так что я могла отталкиваться от ее рук. Я извивалась,
напрягалась и кричала. Ко мне пришли образы выкарабкивания из утробы, из пещеры, из
ограничивающей меня жизненной ситуации. Минут через двадцать я опять успокоилась.
Когда я снова возобновила глубокое дыхание, мои ноги поднялись специфическим
образом. Я почувствовала себя изнасилованной одновременно отцом, мужем и
колокольней Церкви Христианской Науки в Бостоне! Я кричала и боролась несколько
минут, пока это продолжалось. Затем пришел образ, будто мне в рот заталкивают
страницы книжки Христианской Науки и заставляют меня глотать, не прожевав,
мировоззрение, отрицающее мое тело, мою сексуальность, меня саму. Чужая вселенная
наполняла меня, объясняя мне, что я не хороша. Я устроила "ритуальную рвоту", руками
помогая себе собрать желчь и раздражение из всего тела - вверх, к горлу и вон, со всеми
звуками рвоты.
Я все более приходила в неистовство, силясь и стремясь добиться рвоты. Это длилось
около часа. Я чувствовала, что если не выброшу это из себя, то унесу эту желчь, эту
чужую вселенную из этой комнаты с собой и буду носить ее всю оставшуюся жизнь. Я
подумала о своей дочери. Если я не освобожусь от этого материала, она тоже попадется в
эту ловушку, влипнет в ту же вселенную, которая отравила мою бабушку, моего отца,
мужа и меня. "Грехи отцов" падут на нее. Я продолжала ей говорить, что делаю это для
нее и что буду продолжать это вечно, если так нужно. А потом сильная потребность
управлять переживаниями посредством рвоты покинула меня. Я успокоилась, оставив
дочь на попечение вселенной.
Пока я лежала, меня наполнял образ. Я танцевала и радостно бегала вокруг пустой
Церкви Матери в Бостоне с Мэри Бэйкер Эдди. Я столкнулась с ней в Комнате Матери.
Мы вступили в сексуальную связь, затем побежали на второй балкон с левой стороны
церкви. Один за другим все важные люди моей жизни присоединились к нам. Я узнала