Этих частных лабораторий, какую я хотел открыть там, можно было иметь там не одну, а тысячи; нужно было только, прежде всего, знать, какие «шахер-махеры» были в ходу для получения разрешения на эти лаборатории, и поступать в соответствии с этими ненормальностями.
Я же не успел, по причине краткости своего пребывания там, уяснить себе все тонкостиобычного бытийногосуществования, начавшего становиться в этом сообществе, как я сказал, особенно ненормальным.
Вот почему, когда я стал предпринимать шаги, чтобы получить требуемое разрешение, у меня начались бесконечные неприятности, или, как они сами говорят о таких случаях, «идиотская волокита», также недавно установившаяся в процессе ихбытийного существования, и вдобавок все это оказалось, в конце концов, совершенно безрезультатным и ненужным.
Началось с того, что, когда я пришел в упомянутый департамент и обратился там к служащим, все они стали недоуменно переглядываться и перешептываться, а некоторые из них стали рыться в толстых томах, очевидно, в надежде найти какое-нибудь писаное правило о выдаче этих разрешений. В конце концов, самый старший из них подошел ко мне и с важным видом потребовал, чтобы я, прежде всего, принес ему из какого-то другого департамента справку в отношении моей личной, как они выражаются, «благонадежности».
С этого-то и начались мои бесчисленные хождения из одного департамента в другой, из, как они говорят, одной канцелярии в другую, от одного должностного лица к другому… и так далее без конца.
Так продолжалось, пока от так называемого «околоточного» мне пришлось дойти до так называемого «приходского священника» и т. д., чуть ли не до городской акушерки.
Помимо этого, в одном из этих департаментов почему-то потребовали, чтобы справка, выданная другим департаментом, была заверена третьим.
В одном департаменте я должен был подписать какую-то бумагу; в другом – ответить на вопросы, не имеющие ничего общего с химией; а в третьем мне объясняли и консультировали меня, как обращаться с оборудованием лаборатории, чтобы не отравиться, и т. д. и т. п.
Оказалось, как я потом выяснил, что я был, не подозревая тогда об этом, у чиновника, среди обязанностей которого было отговаривать желающих открыть химические лаборатории от этого «гнусного» намерения.
Но самым забавным было то, что для получения этого разрешения нужно было по очереди обращаться к чиновникам, не имеющим ни малейшего представления о том, что такое лаборатория вообще.
Не знаю, чем бы все это кончилось, если бы, потратив почти два месяца, я бы сам, в конце концов, не бросил все эти дурацкие хлопоты.
Я бросил эти хлопоты по довольно забавной причине.
По правилам всей этой бессмысленной волокиты, я должен был получить, среди прочего, «справку» от врача, также официального, удостоверяющую, что моему личному здоровью не грозит опасность от моих занятий в этой лаборатории.
Я отправился к этому официальному врачу; но, когда он, прежде всего, пожелал меня хорошенько осмотреть и для этого попросил меня полностью раздеться, чтобы мог всего меня простукать своим молоточком, я, конечно, никак не мог согласиться. А не мог я согласиться на это потому, что, если бы обнажился, я неизбежно обнаружил бы свой хвост, который там, на твоей планете, искусно прятал под складками одежды.