сущностью, что иногда кажется, что вообще нет никакого влияния высшей жизни. С
другой стороны, она может настолько проникать в высшие сферы духа, что даже
получает некоторые возможности этого плана. В таком случае ее "носитель", физический человек, будет казаться богом даже в его земной жизни. Если в течение
жизни или после смерти не произойдет такого единения души и духа, то человек, как сущность, не будет бессмертен. Рано или поздно душа распадется. Человек
может получить "весь мир", но может и потерять свою "душу". Павел, уча
анастазису, или продолжению личной духовной жизни после смерти, говорит, что это
физическое тело поднимается до нетленных субстанций. Дух человека, конечно же, не является одним из тел - видимых или ощутимых основ, а потому неправильно
употреблять термин "материализованные духи". Когда метанойя, полное развитие
духовной жизни, поднимает духовное тело над физическим (развоплощенным, подлежащим разложению астральным человеком, которого Олькотт и называет
"душой"), оно становится, в соответствии со своим прогрессом, все более
абстрактным для земных чувств. Оно может влиять на людей, вдохновлять их и даже
субъективно вступать в контакт. Оно может сделать себя ощутимым и даже видимым
для внутреннего зрения (для глаз очищенной души), если ясновидящий совершенно
чист и полностью принадлежит Свету. Но как же оно может заявить о себе
объективно?! Следовательно, применение термина "дух" к материализованным
привидениям, к этим вашим "формо-проявлениям" совершенно неправильно, и нужно
что-то предпринять для изменения создавшегося положения, так как ученые начинают
обсуждать этот вопрос. В лучшем случае, даже если они и не то, что греки
называли фатасма, то они лишь фасма, или призраки.
У ученых, особенно же у наших современных, в большей или меньшей степени, физические основы ассоциируются с телесным, материальным. "Все, что касается
духа - глупости, не поддающиеся исследованию". Выходит, Платон был по-своему
прав, презирая землемерство, геометрию и арифметику, и предпочитая всему этому
высокие идеи. Плутарх учил, что во время смерти Прозерпина разделяет тело и
душу, после чего последняя становится свободным, независимым демоном. Теория эта
развивалась, и с тех пор произошли некоторые изменения к лучшему. Деметр
отделяет психею от ноуса или пневмы. Первая со временем распадается на эфирные
частицы, следует неизбежное растворение человека, его аннигиляция; сам же
человек после смерти является сущностью чисто психической. Вторая часть, ноус, поднимается до своих высших сил и постепенно становится чистым, божественным
духом. Капила, как и все восточные философы, отрицает чисто духовную природу
души; по его мнению, это скопление наиболее весомых частей, как выдыхаемый пар
человеческой натуры, облачко, пропитанное всеми ее склонностями и желаниями, ее
пороками, ее несовершенствами и недостатками, образующими астральное тело, которое при некоторых обстоятельствах может стать объективным. Буддисты называют
это скандхами, а полковник Олькотт для удобства употребил термин "душа".