познать самого себя. Мне самой она помогла разобраться в себе, и всем, кто умел без обидчивости
переносить ее редкую наблюдательную и критическую проницательность, она приносила великую
пользу.
Как учительница, Е. П. никогда не была дидактична; она умела вызывать к деятельности собственную
мысль ученика и давала ей только направление. Она учила с успехом лишь тех, кто был способен
войти с ней в духовную связь и кто мог сам восполнять пробелы, которые возникали благодаря ее
приему давать свои поучения в смелых широких чертах.
Если такая духовная связь завязывалась, Е. П. давала ученику бесконечную полноту знаний и
богатство мыслей. При поверхностном отношении к ее мыслям, они часто казались оторванными и
нагроможденными одна на другой, но при дальнейшей переработке они являлись как звенья одной
непрерывной цепи, из которых одни были ярче освещены, другие же- оставались в тени; и если ученик
был способен осветить и то, что оставалось в тени, своим собственным сознанием,- в таком случае
уроки Е. П. приносили ему величайшую пользу.
Но если учащийся не был способен отозваться на ее мысль, если ее быстрые и сильные удары не были
способны извлечь искру из его ума, в таком случае Е. П. оставалась для него загадочной, темной,
запутанной, и он оставался столько же неудовлетворенным ею, сколько она чувствовала себя
безнадежной относительно него.
__________________________________
ГЕРБЕРТ БАРРОУ4-3
Только два года прошло с того момента, как я ее узнал. Но эти два года были для меня так полны, что
кажется мне- целые века прошли с тех пор, как я впервые увидел ее. Если верно, что жизнь
человеческая должна измеряться по периодам духовного развития, то время, с того дня как я первый
раз пожал руку Е. П. Блаватской и до той минуты, как я помогал убирать ее гроб пальмами ее
www.ezobox.ru
любимого Востока, было для меня богаче, содержательнее и длиннее целой человеческой жизни. Я
пришел к ней материалистом, а ушел- теософом; через эту пропасть она сумела построить мост в моей
душе.
Она была моей духовной матерью, и не могло быть матери более любящей, терпеливой и нежной.
Я и г-жа А. Безант были в то время заняты проблемами жизни и духа, решить которые наше
материалистическое мировоззрение было бессильно, и мы оба искали иного света. Мы слышали о Е.
П. Блаватской, но, приученные к скептицизму и строгой критике долгими годами политической
жизни, воспитавшим в себе потребность в строгих доказательствах относительно всего, что лежало
вне сферы нашего опыта, теософия казалась нам не только чуждой, но и вполне недоступной
областью. Но- кончилось тем, что мы пошли к Е. П.; нескольких бесед с ней было достаточно, чтобы
для меня засветился новый свет: она ввела меня в духовный мир, показала мне сил у истинного
самоотвержения и дала последовательную жизненную философию, цельное знание человека и его
связи с духовным миром. Вот что привлекало меня к ней, а вовсе не ее чудотворные силы, которых я
лично даже и не видал. Но в первый раз, в течение всего моего духовного развития, я нашел в ней
учителя, который сумел разрозненные нити моего мышления соединить в ясную и цельную ткань.