логическим путем; пусть спиритуалисты сделают то же самое. Догмы - это игрушки, которые
восхищают и удовлетворяют лишь неразумных детей. Они являются производным человеческих
спекуляций и предубежденной выдумки. В глазах истинной философии кажется оскорблением
общепринятых представлений то, что мы хотим оторваться от идолов и догм христианской или
языческой экзотерической истины, чтобы взять их же из церкви спиритуализма. Спиритуализм
должен быть либо истинной философией, доступной для проверки общепринятыми критериями
логики, или же он должен найти свою собственную нишу позади разрушенных идолов множества
предшествовавших ему христианских сект.
Осознавая бесконечность абсолютной истины, теософы отказываются от всяких претензий на
непогрешимость. Они сметают, как пыль со своего пути, самые любимые предубеждения, самые
"благодатные надежды", самые сильные "основные желания", если их ошибочность установлена. Их
высочайшая надежда состоит в том, чтобы приблизиться к истине. То, что им удалось обогнать на
несколько шагов спиритуалистов, доказывается их уверенностью в том, что они не знают ничего в
сравнении с тем, что нужно знать; в их готовности пожертвовать всякой любимой теорией и
эмоциональными побуждениями перед лицом факта; в их абсолютном и безоговорочном отрицании
всего, что имеет запах "догмы".
С большим риторическим мастерством, "М. А. Оксон" рисует результат вытеснения
спиритуалистических идей теософскими. Вкратце, он показывает спиритуализм как безжизненный
труп:
Тело, из которого вырвана душа, и о котором большинство людей не будет заботиться.
Мы отмечаем, что на самом деле справедливо обратное. Спиритуалисты вырывают душу из истинного
спиритуализма тем, что они принижают Дух. Из бесконечного они делают конечное; из
божественного субъективного они делают человеческое и ограниченное объективное. Являются ли
теософы материалистами? Не согреваются ли их сердца той же "чистой и святой любовью" к "своим
возлюбленным", что и у спиритуалистов? Не пытались ли многие из них долгие годы "найти доступ в
царство Духа через ворота медиумизма", - и пытались понапрасну? Но утешение и уверенность,
которых не мог дать нам современный спиритуализм, мы нашли в теософии. В результате этого, мы
верим гораздо более твердо, чем многие спиритуалисты - поскольку наша уверенность основана на
знании, - в общность тех, кого мы любим, с нами самими, но не в виде материализованных духов с
бьющимися сердцами и потными лбами.
Придерживаясь таких взглядов в отношении логики и факта, мы чувствуем, что когда спиритуалист
произносит перед нами слова "догма" и "факт", дискуссия невозможна, поскольку нет общей
платформы, на которой мы могли бы встретиться. Мы отказываемся ломать головы, борясь с
призраками. Если бы факту и логике придавалось то значение, которого они заслуживают, то в этом
мире не было бы больше храмов для экзотерического поклонения, христианского или языческого, и
метод, предлагаемый теософами, приветствовался бы как единственный, обеспечивающий действие и
прогресс - прогресс, который нельзя остановить, поскольку каждый шаг дает возможность увидеть