Тут мы не можем следовать за Лэнгом. Когда признанные дарвинисты, подобные Гёксли, указывают на «великую пропасть, существующую между низшей обезьяной и высшим человеком с точки зрения интеллектуальных сил», «на огромную пропасть…. между ними», на неизмеримое и, в действительности, бесконечное уклонение человеческой расы от обезьян«Man's Place in Nature»,стр. 102 и примечание); когда даже физическая основа ума – мозг –настолькопревышает размерами мозг самых высокоразвитых из существующих обезьян; когда такие люди, как Уоллэс, вынуждены призывать вмешательство экстра-земных разумов, чтобы объяснить, как могла такая тварь, как питекантропус-алалус, или же немой дикарь, в представлении Гёксли, подняться до уровняморальногочеловека наших дней, обладающего большим мозгом – если все это так, то напрасно так легкомысленно отбрасывать загадки эволюции. Если очевидностьтелосложениянастолько неубедительна и в общем настолько противоречит Дарвинизму, то трудность объяснения, «каким образом» произошла эволюция человеческогоумачерез естественный подбор, в десять раз больше.

Раса, рассматриваемая Катрефажем и Хами, как ветвь той же группы. от которой произошли гуанчи Канарских Островов – короче говоря, ответвления атлантов.

Там же, стр. 180—182.

«Pedigree of Man»,стр. 73.

Проф. Оуэн полагает, что мускулы –attollens, retrahensиattrahensaurem –функционировали весьма активно в человеке Каменного Века. Может быть это так, может быть и нет. Вопрос этот лежит в области простого «оккультного объяснения» и, чтобы разрешить его, не требуется предпосылки «животного предка».

«Man's Place in Nature»,стр. 104. Приводим еще одно авторитетное свидетельство: «В Третичном периоде мы встречаем одну из наиболее человекообразных обезьян (гиббона), и этот вид и до сих пор находится натом же низком уровне;такжебок о бок сним находим в Ледниковом периоде человека на том же высоком уровне, как и сейчас. Обезьяна не приблизилась к человеку с тех пор, и современный человек не больше отдалился от обезьяны, нежели первичный (ископаемый) человек… эти факты противоречат постоянному развитию» (Пфафф). Если, по Фогту, мозг среднего австралийца равняется 99’35 куб. дюймам; мозг гориллы – 30’51, а мозг шимпанзе только 25’45, тогигантская пропасть,которую нужно заполнить приверженцам «Естественного Подбора», становится очевидной.

Geo. T. Curtis, «Creation or Evolution?»стр. 76.

«В этот период», пишет Дарвин – «артерии разделяются на дугообразные ветви, как бы для несения крови в жабры, которые не существуют у высших позвоночных, хотя щели по сторонам шеи все еще остаются, обозначая их прежнее [?] положение». Достойно замечания, что хотя жаберные щели совершенно бесполезны для всех, исключая амфибий и рыб и так далее, наличность их регулярно отмечается в развитии утробного плода позвоночных. Даже дети рождаются иногда с отверстием в шее, соответствующим одной из щелей.

Те, кто вместе с Геккелем рассматривают жаберные щели с сопутствующими им феноменами, как пример деятельной функции в наших амфибных и рыбных предках (см. его двенадцатую и тринадцатую стадию), должны объяснить, почему «овощ с листочками» (проф. Андрэ Лефевр), представленный в развитии утробного плода, не появляется в двадцати двух стадиях, через которые проходят его Монеры в своем развитии до человека. Геккель не предпосылаетовощногопредка. Эмбриологический аргумент становится, таким образом, обоюдоострым мечем, и, здесь он ранит своего обладателя.

Лефевр,«Philosophy Historical and Critical»,часть II, стр. 480. «Библиотека Современной Науки».