С течением времени архаическое учение затемнилось; и народы, более или менее, утеряли из виду Высочайшее и Единое Начало всего сущего и начали переносить отвлеченные аттрибуты Беспричинной Причины на произведенные следствия, в свою очередь, ставшие причинными, созидательными Силами Вселенной. Великие народы поступали так из страха осквернить идею; малые, в силу того, что они не могли уразуметь эту идею или же им не хватало мощи философского представления, необходимого для сохранения ее во всей ее неприкосновенной чистоте. Но все они, за исключением позднейших арийцев, ставших теперь европейцами и христианами, сохранили это почитание в своих Космогониях. Как указывает Томас Тэйлор^), наиболее интуитивный из всех переводчиков греческих фрагментов, ни один народ никогда не считал Единый Принцип непосредственным Творцом видимой Вселенной, ибо ни один разумный человек не поверит, что чертежник и зодчий своими руками построили здание, которым он любуется. По свидетельству Дамасция в его труде "О Первых Принципах" (Oept Прмтму 'Ap^uv), они говорили о нем, как со Неведомой Тьме". Вавилоняне обходили этот Принцип молчанием. К "Тому Богу", говорит Порфирий в своем сочинении "О Воздержании" (Uepi йтсоХ^е TUV ё^фи^му), "Кто превыше всего, к тому, не следует обращаться ни с внешнею речью, ни с внутренней". Гезиод начинает свою Теогонию словами: "Хаос был создан прежде всех вещей"^), позволяя таким образом вывести заключение, что Причина или Создатель ее должен быть обойден благоговейным молчанием. Гомер в своих поэмах не подымается выше Ночи, которую он изображает, как почитаемую Зевсом. Согласно всем древним теологам и доктринам Пифагора и Платона, Зевс, или непосредственный Строитель Вселенной, не есть высший Бог; подобно тому, как и сэр Кристофор Врен в своем физическом, человеческом образе не есть Ум, в нем обитающий и создавший его великие творения искусства. Потому Гомер обходит молчанием не только Первый Принцип, но также и те два Принципа, непосредственно следующие за Первым: Эфир и Хаос Орфея и Гезиода, и Конечность и Бесконечность Пифагора и Платона'"). Прокл говорит об этом Высшем Принципе, что он "Единый из Единых и выше первейшего Адита . . . неизреченнее самого Безмолвия и
сокровеннее всякой Сущности . . . сокрытый среди постижимых Богов"""). * Сгр. 3.
* Там же, стр. 2.
* Там же. стр. 21.
* CM. "The Monthly Magazine", Апрель, 1797.
К тому, что было написано Томасом Тэйлором в 1797-ом году, можно было бы добавить еще нечто, а именно, что "евреи, очевидно, не поднялись выше . . . непосредственного Строителя Вселенной", так как "Моисей вводит Тьму над поверхностью бездны, даже не намекая на причину и источник ее бытия""'). Никогда евреи в своей Библии - чисто эзотерической, символической книге - так глубоко не унизили свое метафизическое божество, как это сделали христиане, признав Иегову своим единым, живым и, в то же время, личным Богом.
* "Нтес (J^V TCptOTcaToc Xaos у^ет' (1, 166.); ^уето в древности означало "был зарожден, а не просто "был". (См. Тейлор "Введение к Парменидам Платона", стр. 260).
* Капила осыпает сарказмами это смешение между "Ограниченным" и "Беспредельным" в своих спорах с Йогами браминами, утверждающими, что они видят в своих мистических видениях "Наивысшего". "в) Там же.
* См. статью Т. Тейлора его "Monthly Magazine" цитированную в ^Platonist'e^,_e^ феврале 1887 г., издаваемом Т. М. Джонсоном, членом Т. Об. ^sceola, Миссури.
Этот Первый или, вернее, Единый Принцип назывался' "Небесным Кругом", символизированным иерограммою в виде Точки в Круге или Равнобедренного Треугольника, причем Точка означает Логоса. Так в Риг-Веде, где Брама даже не назван, Космогонии предшествует Хиранья-гарбха, "Золотое Яйцо" и Праджапатн (позднее Брама), от которого исходят все Иерархии "Создателей". Монада или Точка есть Начало и Единица, от которой исходит вся числовая система. Эта Точка - Первичная Причина, но ТО, от чего она исходит, или вернее, чье выражение она составляет, - Логос, обходится молчанием. В свою очередь, всемирный символ - Точка внутри Круга, не была еще Строителем, но лишь Причиной этого Строителя; и последний стоял к ней в таком же точно отношении, как сама Точка к Окружности Круга, который не может быть определен, как говорит Гермес Трисмегист. Порфирий доказывает, что Монада и Диада Пифагора тождественны с Бесконечным и Конечным Платона в его "Филебе" или с тем, что Платон называет airapov и Tcspo^. Лишь одна Диада, Матерь веще ственна, тогда как Монада является "Причиною всего Единства и мерою всего Сущего""). Диада, Мулапракрити, Покров Парабрамана, явлена, таким образом. Матерью Логоса и вместе с тем Дочерью Его - то есть, об'ектом его познавания - выявленным производителем и второстепенной причиною его. Согласно Пифагору, Монада возвращается в Безмолвие и Тьму, как только она выявила Триаду, от которой исходят остальные 7 чисел из 10 чисел, лежащих в основании Проявленной Вселенной. В Северной Космогонии мы видим то же самое: "Вначале была великая Бездна (Хаос), ни День, ни Ночь не существовали. Бездна была Гиннунгагап, зияющая пропасть, не имеющая ни начала, ни конца. Все-Отец, Несозданный, Невидимый, пребывал в Глубине Бездны (Пространстве) и пожелал, и что он пожелал, возникло к бытию"'").