– Ой-ой-ой! Как ты умеешь говорить!
– Я говорю нормально. И я не виноват в том, что малограмотные, не обладающие даже минимальным словарным запасом люди вошли теперь в моду.
– Подожди. Козе понятно, что ты, с твоей белой рубашечкой, прилизанной прической и очками, словно у крота, в моде ничего не понимаешь.
– Хороша мода! Выставлять людей на потеху зевакам, чтобы те всласть позабавились… В этом и нового-то ничего нет. Древние римляне поступали так с гладиаторами. Хлеба и зрелищ. Вы видели «Бен Гура»?
[1]– Здравствуйте, цитаты пошли! Этим только старики занимаются! Да ты и выглядишь, по-моему, как старик. Ты даже в детстве уже был старым, уверена.
– Если нужно смотреть передачи для дебилов, чтобы быть молодым, ладно, я согласен считаться стариком. Между прочим, в мое время в моде были научно-популярные телесериалы, такие, как «Star Treck» или «Пленник». В них диалоги, по крайней мере, смысл имели. Кстати, «Пленник» был первым телевизионным реалити-шоу Люди под наблюдением камер жили на острове, вдали от всех. Как мы…
– Вот чего я не понимаю, так это почему нас так мало. Обычно участников около десяти, и зрители потом постепенно отсеивают одного за другим. А здесь только ты и я, выберут быстро.
– А если это тренинг по выживанию для ответственных работников? Я как-то был с коллегами на таком. Нас заперли в тюремной камере и наблюдали за нами. Хотели узнать, как мы поведем себя в смоделированной ситуации попытки побега. Мы потом смотрели на себя по видео. И получали оценки.
– Я не ответственный работник.
– Подождите, – сказал он с иронией, – дайте-ка я догадаюсь… Ведущая шоу, танцовщица в кабаре? Массовик-затейник в клубе для отдыхающих? Стриптизерша?
У молодой женщины появляется улыбка, похожая на хищный оскал.
– Жалкий тип.
– Простите, я пытаюсь догадаться. В подобном костюме… Не знаю. Как вас зовут, кстати?
– А тебе какое дело?
– Ну, если вы таким тоном будете разговаривать… Хочу вам заметить, что если на нас смотрят, то публике вы вряд ли понравитесь. С таким поведением вылетите после первого же голосования.
Она размышляет.
– Но вам везет, я играю честно. И, если хотите, сделаем заново сцену знакомства. Они потом при монтаже подправят.{Говорит неестественным тоном.)О, здравствуйте, мадемуазель. Меня зовут Рауль Мельес, а вас?
Он протягивает ей руку. Она смотрит на руку, еще немного колеблется, поворачивается к публике и вдруг принимает фальшиво-восторженный вид.
– Саманта Бальдини.
– А чем вы занимаетесь в жизни, мадемуазель Бальдини? Наверное, вы актриса?
Саманта подыгрывает Раулю:
– Нет, не актриса, но все-таки артистка.
– Художница? Скульптор? Музыкант? Прима-балерина? Мимистка?
Саманта чуть хмурится, так как не знает значения последнего слова, но быстро оправляется.
– Не совсем, скажем так: артистка цирка! Я – дрессировщица тигров.
– Дрессировщица тигров? Да уж, такое не часто встретишь. Вы, должно быть, очень храбрая. Они вам никогда не причиняли зла, эти ужасные хищники?
Саманта отвечает, во все стороны бросая взгляды и улыбки, словно на арене.