Как считают специалисты, становление кочевого скотоводства восходит в этих районах к 5—3-му тысячелетиям до н. э. Очевидно, в это время появились у южносибирских ариев и колесницы. Легкие, маневренные, запряженные двумя конями, они наводили ужас на врагов. Тяжелые быстроходные колесницы, влекомые четверкой коней, вклинивались в самую гущу неприятеля и, сметая все на своем пути, как вихрь проносились мимо. На высоких платформах, украшенных бронзовыми фигурами диковинных зверей и драконов, высились ослепительно сверкавшие на солнце закованные в бронзовые латы и шлемы воины. Они осыпали неприятеля градом стрел; орудовали длинными бронзовыми секирами и топорами. Кроме того, к высоким колесам колесниц были привязаны мечи и длинные острые лезвия, которые при вращении колес крушили вражье воинство. Возница правил, лучники стреляли, воины орудовали копьями и мечами, раздавая сокрушительные удары направо и налево…

Можно себе представить, какой ужас наводили эти колесницы на неприятеля. Не стоит удивляться, что огромное пространство степи Евразии оказалось под юрисдикцией воинственных европеоидов. Не исключено, что образ этих колесниц также ассоциировался с многоголовым драконом, сеющим смерть и разрушение, поднимавшим после себя облака пыли. На Ангаре перед последующим затоплением некоторых районов археологи обнаружили выбитые на скалах колесницы, запряженные конями с стоящими на платформах лучниками. Очень может быть, что эти колесницы выбивали на скалах не сами европеоиды, а их потенциальные противники, не смевшие выходить из зоны лесов. Подобные колесницы выбиты на скалах Алтая и Монголии.

Позднее колесницы исчезли, и им на смену пришли племена воинов-всадников. Быть может, эта коллизия и отразилась в мифологии как замена дракона на коня.

Прямыми потомками сибирских ариев следует, вероятно, считать саков и сарматов. По крайней мере, они унаследовали многое от своих предшественников ариев-андроновцев.

Как в свое время считал Окладников, параллельно степному пути, по которому постоянно мигрировали кочевники, существовал во 3—2-м тысячелетиях до н. э. второй, лесной коридор, по которому проходило взаимовлияние культур и традиций и миграция народов. Этот лесной коридор связывал берега Оби и Томи, сибирскую тайгу, Приуралье и европейскую часть России. На протяжении этого огромного пространства в лесах археологи находят отдельные бронзовые предметы, явно доставленные из степных металлургических центров. Это мечи и кинжалы, литые бронзовые втульчатые топоры-кельты, типично скифские котлы.

По свидетельству Окладникова, археологи не одно десятилетие внимательно вглядывались в многочисленные, но характерные бронзовые изделия из тайги, а также, например, в изображения, обнаруженные на скалах Саган-Зас в районе Байкала. И вот что они выяснили. Бронзовые топоры-кельты, найденные в тайге, имеют не карасукский облик, что в общем-то можно было бы ожидать, имея в виду военную миграцию из Китая. Они ближе всего к найденным на Урале и в Поволжье и, видимо, связаны с лесными культурами бронзового века. Можно вспомнить в этой связи о тех же фатьяновцах, так неожиданно появившихся в междуречье Оки и Волги. Однако все многочисленные лесные культуры получили по первым находкам наименование сейминских, а позже сейминско-турбинских, которые названы так по раскопанному археологами могильнику у деревни Турбиной на Урале. Такие же связи с лесными районами Западной Сибири и лесной полосы Восточной Европы прослеживаются в петроглифах Байкала.