Вот только почему убийца воспользовался ножом Конана? Желая отвести от себя подозрение? А может, он хотел натравить на Конана часть пиратов, являвшихся выходцами с Барахас? Таких на судне было много, и некоторые считали, что именно Риальдо должен был стать капитаном.
Как бы там ни было, теперь варвар знал, что на «Тигрице» у него есть враги.
К Конану подошел Барук и с угрюмым видом сообщил, что не хватает двадцати семи человек.
— Ядра Ханумана, — от неожиданности киммериец присвистнул. Из сотни, набранной в Зингаре, а затем и на Барахаских островах, в живых осталось менее четверти. Если и дальше так пойдет, то вскоре он растеряет всех своих людей. За самого себя варвар не волновался, ему доводилось выбираться из переделок и похлеще — чего, к примеру, стоило плавание за оконечность Ванахейма, или путь по Черным Королевствам, где он, Конан, оказался, втянут в интригу между двумя братьями, борющимися за власть в древнем городе...
Нет, за себя киммериец не боялся, но вот людей варвару бросать не хотелось. Это его люди, за которых Конан в ответе. Люди, которым он обещал богатство и власть, а дал лишь мучительную смерть и полную неопределенность в будущем...
— Ну что ж, — спокойно произнес Конан, обращаясь к Баруку. — Отныне тебе придется стать моим помощником. Боцманом же станет Добряк...
* * *
— Всех новичков — выкинуть за борт! Тогда и голову ломать не придется, кто же из них предатель, — в сотый раз предложил Добряк. Он не понимал, почему Конан не позволяет убить наемников из Шема. От этих проходимцев можно ждать чего угодно!
— Не «предатель», а «лазутчик», — поправил Добряка киммериец. — Только я не думаю, что его просто будет убить.
— Разрядить десяток арбалетов, и дело с концом! И нечего раздумывать! Никто из наших не пырнул бы кормчего ножом: Тем более в спину!
Конечно, Добряк был прав, но идти на такой решительный шаг Конан не желал.
— Нет, — еще раз возразил он. — У нас нет никаких доказательств.
— Вот они — доказательства, — Добряк ткнул пальцем в труп Риальдо. — Что еще нужно? Рассказать ребятам, и дело с концом. Они сами перережут изменников!
— А я вот думаю, — встрял Мардо, — что убил аквилонец. Хитрющий, как змей. Точно, это он!
— А я думаю, что если кто-то снова перебьет капитана, то он сейчас же получит в зубы, — ответил ему Добряк.
Конан позвал в свою каюту тех, кому он мог довериться полностью, и рассказал им о карте и об убитом в Шеме жреце. Добряк и Барук по-прежнему настаивали на том, что новобранцев надо убить или, в лучшем случае, высадить на берег. А дальше они сами о себе позаботятся, не маленькие.
— Довольно, — раздраженно рявкнул киммериец. — Я сказал — нет, значит, нет.
Спорить с капитаном никто не стал. Уж от кого можно было получить в зубы, так это от Конана.
— Я вот только не понимаю, — громыхнул Барук. — Зачем понадобилось убивать кормчего?
— Да вот зачем, — Мардо повертел в руках жезл. — Для того чтобы спокойно покопаться в карманах Риальдо. Или, может, ты предполагаешь, что этот стручок Александриас смог бы обыскать капитана?
От такой мысли всем стало смешно. Мардо продолжил: