Всякая религия, определяя отношение человеческого существа к Бытию Первоначальному, есть тем самым целостная реальность. Всякая религия имеет внешнюю форму и общий синтетический лик. Этот лик определяется системой догматики, теологии и канона, превращающих ее в конкретно-организованную иерархию реальностей различных порядков и их взаимоотношений. Внешняя форма создается подробностями культа и местными особенностями религиозного мировоззрения. До сих пор изложение, история и философия религии обычно ограничивались восприятием и исследованием только этой их ипостасной составляющей. Этим религии, с одной стороны, сводились к догматическим философским системам, а с другой — к легендам, образам и символам, запечатлевающим этнографические особенности каждого данного народа. Между тем не только мало-мальски вдумчивое отношение к религиозной жизни и ее многообразным проявлениям, но и непосредственная интуиция психического состояния всякого верующего человека не может не указать крайней неправильности и наивной плоскости таких взглядов. Если у ремесленников интеллекта построения философского порядка еще могут в отдельных случаях оставаться отвлеченно-логическими, оставляя в стороне всю глубинную психическую жизнь, то всякое религиозное переживание, а тем паче религиозный экстаз, всегда глубоко конкретны, целостны и всеобъемлющи. Лишь в искусственно созданных логических дисциплинах человек может проявляться только в создании абстрактных схем и взаимоотношений теоретического разума, но и здесь его успехи всегда будут весьма невеликими, если он не сможет или не захочет целостно внедряться и жить в изучаемом им мире. Если во всякой, даже самой отвлеченной научной работе ее плодотворность всецело зависит от уменья человека целокупно сосредоточить на ней всю пытливость ума, всю силу чувств и все напряжение воли, то всякое искреннее религиозное переживание не может не исполнять собой все человеческое существо. Что в религиях и во всяком религиозном сознании чувство играет основную роль — это факт общеизвестный, но природа этого чувства никогда не могла быть исследована с должной адекватностью. Наконец, всякая религия ближайше связана с этикой и волевой деятельностью человека вообще.
Каждая религии раскрывается во всех трех пневматологических категориях и обнимает все области психических проявлений человека. Восприятие религии и феноменология религиозного сознания чрез посредство форм обнаружения в первом приближении искусственно сводит их к явлениям общелогического порядка и лишь к особому виду произведений человеческого разума. Здесь главнейшее значение приобретает теологическая форма, и весь религиозный завет понимается по существу однородным со всеми философскими системами. Религия есть только популяризация философии, и притом приноровленная к особенностям и условиям жизни данного народа. Культ и его ритуалы, с одной стороны, являются лишь неустранимой уступкой неразвитости масс и их атавистической инстинктивной жажде чудесного, а с другой — суть лишь символические выражения общефилософских доктрин. Во всем этом первенствующее положение занимает разум, чувство же и воля соподчинены ему, лишены самостоятельного обоснования и значения и рассматриваются только как объекты разумного сознания. В современности такой гипертрофированный рационализм восприятия религии свойствен в особенности протестанству и некоторым английским сектам. Если это первое приближение в восприятии религии через посредство форм явно обнаруживает свою несостоятельность и ниспровергается всяким непосредственным религиозным опытом, то второе приближение на этом пути также раскрывает свою односторонность, а потому недостаточность, лишь при более вдумчивом исследовании. Здесь уже не имеет места односторонне центрирование на разуме, но реальность религии и религиозного опыта утверждается во всем триединстве пневмато-логических категорий.