Посвятительные мистерии должны быть понимаемы как феноменальные ноумены действительной жизни. Они не создают онтологически иных условий и закономерностей, но, точно воспроизводя ее процессы, лишь сближают во времени отдельные этапы и тем выпуклее и ярче раскрывают всю перспективу ее течения6. В мистериальных оргиях воли воздействие на человека свершается через посредство жеста и его ритма, вызывающих определенные воления и действования. Периферический процесс волевых сопряжений вызывается периферическим же методом — от формы к содержанию волевой феноменологии. Такая опосредованность не является существенно необходимой, и оргийные волевые сопряжения могут осуществляться непосредственно в процессах действования. Вся конкретно-эмпирическая жизнь с ее непрерывной борьбой и беспрестанными столкновениями есть арена оргийности низшей воли. Поставляя себе цели и преодолевая инертные препятствия, человек развивает свои собственные волевые способности, а через взаимодействия и борьбу с другими людьми осуществляет оргиастический опыт. Он черпает в нем иные дифференциальные виды волений, заимствует иные типы прагматической организации и методы борьбы и тем выходит за пределы узкой субъективной ограниченности, совершает периферические transcensus'bi. Равным образом он соединяется последовательно с различными множествами других людей в усилиях достигнуть общую цель, включается в системы более сложных организаций группового характера и, отражая их в себе как органическая часть целого, тем повышает rovoc, своей волевой деятельности, осуществляет качественный иерархический transcensus. Перемежаемость столкновений и различных прагматических организаций, подчиненность их чередования двум различным антиномическим законам — ноуменальных монад и феноменальных множеств — и создают хаотичность опыта, столь характерную для всякого оргиазма вообще. Вся жизнь волевой деятельности есть путь мистериального оргиазма, и чем сильнее человек, тем многообразнее и могущественнее его волевые столкновения.