Действительно, достоверность факта материи, несмотря на всю свою кажущуюся очевидность, окончательно развенчана новейшими открытиями европейской науки об электрической природе материи. Понятие «материя» не имеет никакого внутреннего самобытного содержания — ошибочность отождествления материи и пространства, сделанного Декартом в новейшее время выяснена окончательно, равно как доказано в теории принципа относительности, что масса имеет чисто энергетивное происхождение. Таким образом, «материя» оказывается лишенной тех основных предикатов, которыми определялось содержание идеи материи. Следовательно, материя есть лишь условное наименование некоторого состояния при соответствующем масштабе воспринимающих способностей наблюдающего во времени и пространстве. Ясно, что «материя» не имеет права претендовать на распространительное толкование, а является лишь обозначением некоторого, весьма частного аспекта мировой действительности. Все это может быть резюмировано так: материя в обычно понимаемом смысле есть только понятие, но не идея. Я сказал «в обычно понимаемом смысле», ибо если мы расширим содержание этого термина по двум направлениям, по иерархической координате и по качественным признакам (признав ее характеристикой состояния периферического бытия вообще), то мы получим идею ма- терии как антиномический аналог идее организованной формы — Логосу.
В противоположность понятию физической материи, красота есть нечто по природе своей надмирное, существующее само по себе и являющееся в его формах. Качественное и количественное достоинство этих форм и степень их достоверности с абсолютной точки зрения никакого значения не имеет по отношению к достоверности факта красоты. Она всегда абсолютна и ноуменальна, в чем бы и как бы она не проявлялась.
Итак, космос отличается от хаоса тем, что он не только заключает в себе все содержание хаоса, но и кроме того заключает в себе красоту и гармонию. Эта красота, которая с различных точек зрения воспринимается как единство, целостность, порядок, закономерность, устойчивость, сопряженность частей, свобода индивидуальных проявлений и т. д., есть нечто, по существу новое, есть некоторая совершенно самобытная ценность и реальность и в хаосе она ни прямо, ни косвенно не заключалась. Это новое само по себе не материально, но проявляется в материи, оно обладает самобытной реальностью бытия, но без материи не может быть обнаружено, оно нисколько не видоизменяет собственных качеств субстрата материи, но в то же время только через него и в нем материя получает возможность развернуть многообразие так называемых «материальных» качеств и свойств.
Антиномическая природа этого нового и была причиной тех бесконечных споров, которые велись о его природе и достоверности его бытия. При узком физико-механическом изучении мира красота не могла не исчезать бесследно, а потому прав был фанатик материализма, который сказал, что при самом тщательном анализе химических соединений он не нашел никаких следов Бога. Уже давно было сказано, что никакой слепой не может быть так слеп, как тот, кто не хочет видеть.
Так и в данном случае, источником всех споров было Неумение расчленить виды эмпирической достоверности. Попытка ограничить сферу опыта одной физико-механической областью настолько вопиюще нелепа, что невозможно найти какие бы то ни было основания самому факту существования этого мировоззрения. В самом деле, достаточно ука- зать на факт жизни, который не только эмпирически достоверен, но и его достоверность является источником всякой достоверности вообще. Однако лабораторным путем никто жизнь уловить еще не смог, да и не сможет. Будучи же последовательными, материалисты должны были отрицать факт жизни на том основании, что жизнь нельзя ни взвесить, ни ощупать. Если же они считаются с достоверностью факта жизни, природа коей отлична от достоверности математической и физико-механической, то этим в корне подрывается все их мировоззрение.