— Этот прием предназначен для сумерек, — сказала она. — Но для того, чтобы успешно выполнить его, тебе необходимо большое количество энергии, и ты должна быть совершенно спокойна. Сумерки помогают достичь спокойного расположения духа и дают дополнительный прилив энергии. Вот почему конец дня — лучшее время для выполнения этих движений.
— Может, мне попробовать прямо сейчас? — спросила я.
Когда она с недоверием посмотрела на меня, я заверила ее, что в школе занималась гимнастикой и сейчас очень хочу попробовать сделать то же, что и она.
— Вопрос не в том, занималась ли ты гимнастикой в детстве, а в том, насколько спокойна ты сейчас, — ответила Клара.
Я сказала, что спокойнее, чем сейчас, я никогда не бывала. Клара недоверчиво засмеялась и заявила, что не возражает, если я попробую. Она сказала, что будет наблюдать за мной со стороны и следить за тем, чтобы неосторожными движениями я ничего не сломала.
Я уверенно стала на землю, согнула ноги в коленях и начала самый медленный и глубокий прогиб назад, на который только была способна. Но стоило мне перегнуться дальше определенной точки, как я потеряла равновесие и неуклюже свалилась на землю.
— Ты сейчас далеко не спокойна, — заключила Клара дружелюбно, помогая мне подняться на ноги. — Что тебя беспокоит, Тайша?
Вместо того чтобы рассказать ей о том, что было у меня на уме, я спросила, можно ли мне попробовать выполнить это еще раз. Но во второй раз получилось еще хуже, чем в первый. Я поняла, что именно мое психическое и эмоциональное беспокойство не давало мне возможности сохранять равновесие. Я знала, что эгоистические побуждения, как выражалась Клара, были во мне довольно сильны — они поглотили все мое внимание. Я не видела другого выхода, кроме того, чтобы рассказать Кларе все, о чем я думала. Я сказала ей, что больше всего меня беспокоит то, что мои занятия вспоминанием не могут сдвинуться с места.
— В чем причина? — спросила Клара.
Я призналась, что это было связано с моей семьей.
— Теперь я вне всяких сомнений знаю, что они не любят меня, — грустно сказала я. — Я и раньше об этом догадывалась, не без этого, и часто приходила в ярость. Но теперь, когда я просмотрела все свое прошлое, я не могу больше сердиться на них так, как когда-то. Поэтому я не знаю, что делать дальше.
Клара критически посмотрела на меня, отводя голову назад, чтобы видеть меня всю сразу.
— Ты не знаешь, что делать? — спросила она. — Ты сделала свое дело и обнаружила, что они не любят тебя. Прекрасно! Я не вижу, в чем здесь проблема.
Ее бесцеремонные слова расстроили меня. Я ожидала если не сочувствия, то хотя бы понимания и разумного совета.
— Проблема в том, — выразительно сказала я со слезами на глазах, — что я шокирована. Я знаю, что должна заглянуть глубже, чем вижу сейчас, но я не могу этого сделать. Я только сижу и все время думаю, что они меня ненавидели, а я любила их.
— Погоди, погоди. Разве ты сама не говорила мне раньше, что они ненавидели тебя? Я ясно помню, как…
— Да, я действительно говорила это, но тогда я не представляла себе, что могут значить эти слова. Я действительно любила их, и своих братьев тоже. Потом я научилась презирать их, но это было намного позже. Когда я подросла. А когда я была ребенком, мне больше всего хотелось, чтобы они обратили на меня внимание и играли со мной.