Общее во всем этом — убеждение, что определенные сверхъестественные восприятия могут быть развиты средствами определенного вида объединения людей (назовите его алхимиком с помощниками, братством изготовителей ковров или как-то еще), независимо от того, осознается или нет сначала этот особый элемент индивидуумом, вступающим в объединение. Иными словами, словесная форма обучения, даже введения в высшее (или внутреннее) учение — это единственный возможный подход.
Однако наличия собрания людей, стремящихся работать в согласии или достичь какой-то цели, недостаточно, хотя без этого предприятие абсурдно.
Стремления и желания недостаточно, и руководители должны понимать это.
МУЛЛА И ЗАСУХА
Эта идея поясняется такой Насреддиновской историей:
Однажды мулла Насреддин увидел, как школьный учитель ведет группу учеников к мечети.
Мулла спросил:
«Какова цель этого действия, о ученейший?»
«Стоит засуха, — сказал учитель, — и мы надеемся, что мольбы невинных растрогают Небеса».
«Без знания, — сказал Насреддин, — мольбы — невинных или виноватых — такого результата не дадут».
«Как вы обоснуете столь опасное утверждение?» — запинаясь, спросил оскорбленный педагог.
«Просто, — сказал Насреддин, — ибо если бы достаточно было мольбы, пожеланий, вызванных кажущейся необходимостью, — на земле не осталось бы школьных учителей. Дети жаждут их исчезновения».
«Итак, даже если бы чаяния детских душ могли вызвать ваше изгнание, молитвы только людей знания, понимающих вашу функцию, по-прежнему удерживали бы вас среди нас».
Помимо наличия предприятия, необходим правильный отбор конкретной группы. Этот отбор должен быть произведен учителем. Но, как только эти условия выполнены, более не требуется ни единого слова из словарей метафизики или философии, эзотеризма, какими мы их знаем.
Именно по этим причинам духовные учителя традиционно занимаются мирской деятельностью, являются управляющими или мастерами во многих ремеслах: они обучают с помощью множества методов. Однако, лишь те их наставления, которые выражены в словах, упражнениях или молитвах, распознаются внешними мыслителями как учение высшего порядка. В результате, большая часть из того, что делается ими, не записывается или считается посторонним и не имеющим отношения к делу.
Точно так же, как случайные объединения людей и напряжение, тревога, награда и наказание, и использование догм и застывших приемов порождают обусловленных людей и жесткие или механистичные институты, так — в «органичной» области того, что мы называем эволюционной философией — община с правильными элементами (например, людьми, местом и временем) становится живой сущностью и развивается особым образом, какой и во сне не приснится высокопарному формальному мыслителю и необузданному эмоционалисту.
Вышесказанное объясняет, если на миг призадуматься, как метафизические учителя управляют системами, которые, не только не сводятся к простым приемам и доктринам, но непременно являются восхитительно всеобъемлющим замыслом.
Лишь части этого замысла упорно сохраняются в обычной передаче. Подобно обломкам кораблекрушения, их постоянно выбрасывает на берег, или их используют вновь и вновь, спустя длительное время после того, как их настоящее использование (как частей исходного корабля) прекратилось.