— А что, — подхватил идею Вано и стал в шутку ее раскручивать, — всё может быть. Неандертальцы — народ особый. Вон, в последнее время поговаривают, что якобы мы уже не их потомки, мол, это была отдельная тупиковая ветвь вида человеческого. Какие-то там сурьёзные различия в генах нашли. Короче, нашему роду гомосапиевскому они двоюродными братьями приходятся. Так у них, говорять, какая-никакая культура была. Огонь знали. Кстати, в пещерах жили. Да и шибко они шустро камень выделывали. Техника обработки была дюже особая, не походила на ту, что у нашего-то брата сапиенса… Да и вообще, неандертальцы населяли Европу, — в качестве главного аргумента своей шутливой идеи выдвинул батюшка. — Это была их Родина.
— Здрасьте! — заявил Женька и в иронично-претензионном тоне проговорил: — А сапиенсы-то где вылупились?!
— Ну, гдевылупилисьпредки некоторых «особо одаренных» сапиенсов, что до сих пор своей жуткой мутацией топчут землю, я не знаю, — с ухмылкой сказал отец Иоанн, делая акцент на слове «вылупились». — Природа пока скрывает подлинную историю этого кошмарного эксперимента. А вот родиной homo sapiensa является Африка.
— Африка?! — удивленно переспросил Женька, словно это было для него неожиданной новостью, и тут же закатился в приступе заразительного смеха. — Вот так! Банан всем вам, оказывается, мы — негры!
— Ну, кто «негр», а кто и «человек разумный», — насмешливо произнес отец Иоанн, и, глядя на немного перепачканное лицо парня, добавил: — И вообще, попрошу не обобщать массовость в свою черномазую, реликтовую индивидуальность.
Мы дружно посмеялись над этой очередной клоунадой наших юмористов и, когда те притихли, вновь устремили взоры на каменный комплекс.
— Да, чтобы построить такое, нужна четкая организация труда, соответствующая техника, чтобы обработать и установить эти глыбы, — повторил свое предположение Николай Андреевич. — Все это предполагает наличие серьезных знаний. И, в первую очередь, в области геометрии, математики, — перечисляя, Николай Андреевич стал старательно загибать пальцы на руке, — не исключено, и астрономии…
— Физики, — добавил в тон Сэнсэй, словно помогая доктору с перечислениями.
И поскольку это было единственное серьезное слово Сэнсэя среди его шуток, все заинтересованно посмотрели на него. Это всеобщее внимание заставило Сэнсэя замолчать. Но деваться было некуда, слово уже вымолвлено. Однако вместо объяснений, Сэнсэй, глянув на Вано, с юмором проговорил:
— Хочешь местный прикол?
— Давай, — охотно согласился тот.
— Пойдешь вон туда, — Сэнсэй посветил фонариком в сторону, откуда мы входили в пещеру. — Видишь вот эти ямки в стене? Взберешься по ним в нишу. Отсюда, правда, ее не видно.
— И что будет?
— Увидишь.
Вано недоверчиво посмотрел на друга, очевидно, пытаясь разгадать какой-то подвох, и на всякий случай с улыбкой предупредил:
— Ну, гляди, чадо!
Он направился в указанную сторону. Мы с интересом стали наблюдать за ним и его последующим восхождением по отвесной стене. А потом, некоторые из нас (Женька, Стас, Андрей и я) не поленились спуститься вниз и посмотреть, куда же полез батюшка, поскольку с лоджии была видна только выступающая часть скалы, за которой скрылся Вано. Оказывается, он взобрался чуть ли не под самый свод пещеры и попал в довольно вместительную нишу в виде широкого балкона. Когда мы подошли, отец Иоанн уже осматривал его с помощью фонарика. Очевидно, не найдя ничего особо примечательного, он пожал плечами. Опершись на «перила», Вано посмотрел на нас сверху и громко спросил, чтобы быть услышанным Сэнсэем:
— Ну, и в чем фокус?!
Громогласное эхо разнеслось по всей пещере так, как будто кто-то дал в руки Вано мощный микрофон и включил его на всю громкость. Мы аж непроизвольно вздрогнули. А Женька отскочил в сторону и пригнулся, как от взрыва.