Внезапный скрип согнувшейся ветки заставил меня обернуться. Мое внимание привлекла старая птица, севшая на дерево над моей головой. Ее оперение было линялым и серым — и от этого она выглядела более древней, чем старший обитатель монастыря. Взглянув на меня блестящими бусинками глаз, она крикнула: «Крак!», повернулась ко мне спиной и, сильно взмахнув крыльями, уронила вниз неожиданный «подарок». Все это она проделала с удивительной быстротой, силой и точностью. Только благодаря спасительному прыжку в сторону мне удалось избежать участи мишени. Птица снова повернулась в мою сторону и, прежде чем приковать свой взгляд к далекому горизонту, еще раз сказала: «Крак! Крак!».
Налетел легкий ветерок и принес с собой приглушенные звуки, свидетельствовавшие о приближении торговцев из Индии: мычание яков, сопротивляющихся попыткам погонщиков заставить животных идти быстрее, астматический скрип старой сухой подпруги, тяжелое шарканье ног и музыкальный шорох маленьких камней, разлетавшихся в стороны от идущего каравана. Вскоре я увидел уныло бредущих животных, тяжело нагруженных тюками с экзотическими товарами. Громадные рога, взметнувшиеся над мохнатыми бровями, то поднимались, то опускались в такт шагам яков, медленно плетущихся по дороге. Одни торговцы были в тюрбанах, другие — в меховых шапках, третьи — в потрепанных фетровых шляпах.
— Подайте, подайте во имя любви Господа! — молили нищие. Но торговцы оставались безразличными к их мольбе. Это выводило нищих из себя, и они заходились в страшных проклятиях:
— Ваши матери — просто коровы, путавшиеся с боровами. Ваше семя — семя Шайтана. Ваши сестры — базарные потаскухи.
Вдруг на меня повеяло странными запахами. Они заставили меня вздохнуть и внимательно принюхаться. Это были диковинные запахи из глубины Индии, смешавшиеся с ароматом чайных брикетов из Китая и пылью, которая высыпалась из поклажи, — все это, смешиваясь, доносилось до меня. Звуки колокольчиков на яках, громкие разговоры торговцев и проклятия нищих постепенно затихли вдали. Скоро женщины Лхасы будут встречать богатых гостей, а местные торговцы будут шокированы ценами на привезенные товары: их поднятые брови и повышенные голоса станут иллюстрацией непомерно высокой стоимости заморских вещей. Скоро и я отправлюсь обратно в Поталу.
Сзади до меня донесся какой-то непонятный шум, и я обернулся. Неподалеку совершали омовение будущие монахи. Двое готовы были уже подраться, потому что один плеснул водой на другого. Откуда ни возьмись, появились прокторы, и через мгновение провинившиеся уже смиренно шагали в сторону монастыря в железных объятиях «стражей спокойствия».