— В Аладжу еще надо попасть. Вас ждут испытания. Встреча со своим темным Я. Выжить после этой встречи может лишь тот, кто сохранил внутри ощущение детской непосредственности, чистоты и легкости. Именно так становятся оборотнями.
— Впадают в детство?
— Да, — Аксумаи радостно кивает собеседнику, — в детстве мы играем. Мы можем становиться кем угодно: моряками, космонавтами, охотниками, зверями, невидимками. И только став взрослыми, мы становимся скучными и предсказуемыми. И у нас только одна история, которую знают все вокруг, и которая очень предсказуема и всегда грустно заканчивается.
Скоков озадаченно размышляет над услышанным.
— Аксумаи, а вот скажите, когда Сумеречные Люди рождаются в человеческом обществе, как они узнают друг друга?
Алтаец продолжает поглаживать коня, словно прикосновение к животному доставляет ему истинное удовольствие.
— Это самое главное. Когда Джаксины рождаются среди людей, то, что вы называете Системой, чувствует это. Поэтому она начинает окружать их своими путами гораздо сильнее, чем ребенка из Серединного Рода. Именно для этого и был создан Клан. Чтобы искать и забирать под свою защиту Джаксина. Поэтому у тайшинов особая система обучения. Поэтому и потрясения на пути сильнее. Вот единственное отличие Джаксина и Человека. И тот и другой обладают одинаковыми возможностями. Но просто один принадлежит к Народу Волка, а другой к Народу Собаки.
— Народу Собаки? — Скоков удивленно смотрит на проводника.
— Это условное название. Волк и Собака — две стороны одного целого. На самом деле человечество очень тесно связано с символом Пса.
— Ну хорошо, тогда получается что Джаксины и Люди — родственные линии?
— Джаксины тоже люди. Но с несколько иными целями и желаниями.
— Значит, Джаксины боятся того же, чего и люди?
Алтаец даже не стал поворачиваться, но Скоков понял, что тот без труда прочитал его мысли.
— Ты имеешь в виду черные тени?
— Да… — с трудом выговорил Харт.
— Черные тени это наследие прошлого. Они уже давно живут на этой планете.
— Кто они?
— Это не важно. Слова только все запутают.
— Но им можно противостоять?
Алтаец хмыкнул.
— Пока в вас есть это желание — противостоять, вы будете воевать. А воевать с призраками бесполезно.
Скоков выдержал выжидательную паузу.
— Можно просто не подчиняться им и все… — пробормотал алтаец и, рассмеявшись, чуть пришпорил своего коня, сразу вырвавшись вперед. Хартам пришлось догонять опытного наездника. Когда Скоков поравнялся с проводником, его разум занимал только один вопрос, и он знал, что его даже не стоило озвучивать — в этих горах для сознания тайшина не существовало никаких преград. Аксумаи конечно же уловил его настроение.
— Пока ты будешь пытаться умом понять кто они такие — эти тени, ты ничего не добьешься, потому что наш ум контролируется ими. Используй сердце. Когда наш ум умолкает — тени уже не могут нами управлять. Нужно лишь погрузить свой ум во внутреннюю тишину.
— А причем здесь Богиня? — Скоков торопиться задать проводнику все терзающие его на протяжении последних лет вопросы, — как она связана с этим невидимым порабощением? Почему Харты так бояться ее появления? Почему женщины прячутся за мужчин?
Алтаец фыркает, как будто превращая все эти важные вопросы одним только этим звуком в ничто.