Тогда я сказал, что мне пора уходить. Лидия жестом остановила меня. Она, казалось, испугалась или сильно обеспокоилась. Она начала возражать, но тут меня отвлек шум, доносящийся из-за двери. Две девушки прыгнули в мою сторону. Что-то тяжелое прислонилось к двери или толкало ее. Тут я заметил, что девушки закрыли ее на щеколду. Я ощутил раздражение. Все это дело собиралось повториться снова, а я утомился и устал от всего этого.
Девушки взглянули друг на друга, потом взглянули на меня, а потом снова друг на друга.
Я услышал скуление и тяжелое дыхание какого-то большого животного возле дома. Это мог быть пес. Изнеможение помрачило мой ум в этот момент. Я бросился к двери, снял щеколду и стал открывать ее. Лидия испуганно метнулась к двери и снова закрыла ее.
– Нагваль был прав, – сказала она, запыхавшись. – ты думаешь и думаешь. Ты тупее, чем я думала.
Она подтолкнула меня обратно к столу. Я приготовился в уме в самых подходящих выражениях сказать им раз и навсегда, что с меня достаточно. Роза села рядом со мной, касаясь меня, я мог ощущать ее ногу, которая нервно соприкасалась с моей. Лидия стояла лицом ко мне, глядя на меня в упор. Ее горящие глаза, казалось, говорили что-то такое, чего я не мог понять.
Я начал говорить, но не кончил. У меня возникло внезапное и очень глубокое ощущение. Мое тело осознавало зеленоватый свет, какую-то флюоресценцию снаружи дома. Я не видел и не слышал ничего. Я просто осознавал свет, как если бы я внезапно уснул и мои мысли превратились в образы, наложенные на мир обыденной жизни. Свет двигался с большой скоростью. Я мог чувствовать его своим животом. Я следовал за ним, или, скорее, фокусировал на нем свои внимание на мгновение, которое он двигался поблизости. Фокусирование моего внимания на свет привело к большой ясности ума. Я знал тогда, что в этом доме, в присутствии этих людей было неправильно и опасно вести себя как наивный наблюдатель.
– Ты не боишься? – спросила Роза, указывая на дверь.
Ее голос нарушил мою концентрацию.
Я согласился, что то, что там было, испугало меня на очень глубоком уровне, достаточным для того, чтобы я умер от страха. Я хотел сказать еще, но тут меня охватила ярость и я захотел увидеть и поговорить с доньей Соледад. Я не верил ей. Я пошел прямо в ее комнату. Ее там не было. Я стал звать ее, выкрикивая ее имя. В доме была еще одна комната. Я распахнул дверь и ворвался туда. Там никого не было. Мой гнев возрос в такой же пропорции, как и мой страх.
Я вышел через заднюю дверь и прошел к передней. В поле зрения не было видно даже пса. Я яростно застучал в переднюю дверь. Лидия открыла ее. Я вошел. Я заорал на нее, чтобы она сказала мне, куда все делись. Она опустила глаза и не ответила. Она хотела закрыть дверь, но я не позволил ей. Она быстро вышла и пошла в другую комнату.
Я снова сел у стола. Роза не двигалась. Она, казалось, застыла на месте.
Мы – одно и то же, – сказала она внезапно. – Нагваль сказал нам это.
– Скажи в таком случае, кто рыскал вокруг дома? – спросил я.
– Олли, – сказала она.
– Где оно сейчас?
– Оно все еще здесь. Оно не уйдет. В тот момент, когда ты будешь слабым, оно сомнет тебя. Однако мы не можем ничего рассказать тебе.
– Кто же тогда может рассказать мне?
– Ла Горда! – воскликнула Роза, открывая свои глаза так широко, как могла. – она та, кто может. Она знает все.
Роза спросила меня, можно ли закрыть дверь, на всякий случай. Не дожидаясь моего ответа, она медленно пошла к двери и с шумом захлопнула ее.