картезианская концепция реальности несовместима с квантовой теорией (Bell, 1966; Сарга,
1982).
По упрощенной версии ЭПР-эксперимента два электрона вращаются в противоположных
направлениях, так что их общий спин равен нулю. Их удаляют друг от друга, пока расстояние
между ними не станет макроскопическим; затем их предполагаемые спины измеряются двумя
независимыми наблюдателями.
Квантовая теория предсказывает, что в системе из двух частиц с общим нулевым спином,
спины относительно любой оси всегда будут скоррелированы, т.е. противоположны. Хотя до
действительного измерения можно говорить о тенденции спина, как только измерение
проведено, потенциальная возможность становится реальным фактом. Наблюдатель может
выбрать любую ось измерения, и это моментально определит спин другой частицы, которая
может находиться за тысячи миль от него. Согласно теории относительности, никакой сигнал не
может распространяться быстрее скорости света, следовательно, эта ситуация в принципе
невозможна. Мгновенную, нелокальную связь между такими частицами нельзя осуществить
сигналом в эйнштейновском смысле; коммуникация такого рода выходит за рамки принятой
концепции передачи информации. Теорема Белла поставила физиков перед неприятной
дилеммой: предполагается одно из двух - либо мир не является объективно реальным, либо в нем
действуют сверхсветовые связи. По утверждению Генри Стаппа, теорема Белла показала
"глубокую истину, что Вселенная либо лишена всякой фундаментальной закономерности, либо
фундаментально нераздельна" (Stapp, 1971).
Хотя квантово-релятивистская физика вызвала наиболее убедительную и радикальную
критику механистического мировоззрения, важные решения были приняты благодаря
результатам исследований в других областях. Резкими изменениями подобного рода научное
мышление обязано развитию кибернетики, теории информации, теории систем и теории
логических типов. Одним из главных представителей этого решительного поворота в
современной науке стал Грэгори Бейтсон. Он утверждает, что мышление на языке субстанции и
дискретных объедков является серьезной ошибкой в логической типологии. В повседневной
жизни мы имеем дело не с объектами, а с их сенсорными преобразованиями или с сообщениями
о различиях; в смысле теории Коржибского (Korzybski, 1933), мы имеем доступ к картам, а не к
территории. Информация, различение, форма и паттерн, составляющие наше знание о мире,
являются лишенными размерности сущностями, которые нельзя локализовать в пространстве
или во времени. Информация течет в цепях, которые выходят за общепринятые границы
индивидуальности и включают все окружающее. Этот способ научного мышления делает
абсурдной попытку понять мир в терминах отдельных объектов и сущностей, рассматривать
индивида, семью или род как дарвиновские сообщества в борьбе за выживание, проводить
различие между умом и телом, или идентифицироваться с эго-телесной единицей ("Эго,
облаченное в кожу" у Алана Уотса). Как и в квантово-релятивистской физике акцент смещается
от субстанции и объекта к форме, паттерну и процессу.
Теория систем дала возможность сформулировать новое определение разума и умственной