то, что личинки Сфинкса спят в вертикальном положении. Она нашла в этом прямую связь с
травматической ситуацией совращения еѐ отчимом, в котором она столкнулась с его пенисом.
На глубочайшем уровне название Сфинксовой бабочки указывало на Египетского
Сфинкса. Этот образ разрушительной женщины (создания с человеческой головой и
животным телом, душащего своих жертв) часто появляется на ЛСД сеансах в связи с агонией
рождения и трансценденции. Рената обнаружила на перинатальном уровне, в процессе
биологического рождения, глубочайшие бессознательные корни смешения и спутанности в
ней секса и смерти.
Трансформации терапевта на сеансах с сильным перинатальным акцентом очень
различаются по качеству. Общее направление проективного изменения зависит от стадии
процесса смерти-возрождения, или базовой перинатальной матрицы, которая активирована в
данный момент.
Основные элементы и атрибуты, связанные с каждой матрицей, очень рознятся. В случае
БПМ I это трансцендентальная красота, безусловная любовь, растворение границ, атмосфера
сверхъестественности, чувство заботы и защиты. Самое начало БПМ II включает глубокий
метафизический страх, чувство угрозы и паранойю, и чувство потери свободы. Полностью
раскрытая БМП II характеризуется атмосферой безвыходной ловушки, безнадежной жертвы,
переживания бесконечных дьявольских пыток и потери души. БПМ III сообщает элементы
титанической и кровавой борьбы с чертами садомазохизма, сексуальности и скатологии.
Переход от БПМ III к БПМ IV переживается, как сокрушительное давление, вынуждающее
совершенно и безусловно сдаться, ужасный страх уничтожения и ожидания катастрофы. Тогда
БПМ IV имеет безупречное качество духовного освобождения, избавления от тьмы, спасения
и озарения.
Если субъект находится под влиянием одной из негативных перинатальных матриц,
терапевт может казаться представителем элементов и движений, угрожающих не только
индивиду, но и всему миру: шефом опасной подпольной организации, пытающимся
поработить человечество представителем внеземной цивилизации, важным лидером Нацистов
или Коммунистов, религиозным фанатиком, безумным гением-ученым или даже самим
дьяволом. Под влиянием этих образов субъект может утратить представление о том, что это
лишь символический процесс, и пережить полномерную параноидную реакцию. В более
поверхностных и менее убедительных переживаниях на терапевта может проецироваться ряд
специфических элементов перинатального символизма; он может превратиться в мифического
монстра, пытающегося проглотить субъекта, в Великого Инквизитора, в коменданта
концлагеря или в дьявольского садиста. Он или она может превратиться и в разные
исторические фигуры, известные своей жестокостью, в извращенцев, копрофилов, воинов,
тяжелобольных или раненых людей, конкистадоров, доколумбовых жрецов, карнавальные
фигуры или распятого Христа. Конкретная форма этих трансформаций зависит от стадии
процесса смерти-возрождения, уровня, на котором он переживается и от пассивной или
активной роли субъекта.
Когда в сеансе ЛСД доминируют позитивные матрицы, трансформации имеют совсем