Я чуть не упала в обморок от гнева. Никто никогда не говорил со мной так грубо и с таким безразличием к моим чувствам.
-- Да плевать я на вас всех хотела, проклятые старые пердуны! -- завопила я.
-- Подумать только! Немецкая провинциалка! -- воскликнул Мариано Аурелиано, и они все засмеялись.
Я собиралась вскочить и убежать, но Мариано Аурелиано несколько раз легонько похлопал меня по спине.
-- Ну, ну, -- мурлыкал он, как если бы баюкал малютку
И так же как в прошлый раз, вместо того, чтобы оскорбиться, что со мной обращаются как с ребенком, я почувствовала, как мой гнев исчез. Я ощущала счастливую легкость. Непонимающе покачивая головой, я смотрела на чих и хихикала.
-- Я училась говорить по-испански на улицах Каракаса, -сказала я, -- общаясь с подонками. Я умею отвратительно ругаться.
-- Кажется, тебе только что понравились сладкие тамалес? -- спросила Делия, закрывая глаза в знак вежливого понимания. Ее вопрос стал как бы паролем. Допрос прекратился.
-- Конечно, ей понравились! -- ответил за меня м-р Флорес. -- Только она хочет, чтобы ей положили побольше. У нее просто ненасытный аппетит. -- Он подошел, чтобы сесть рядом со мной. -- Мариано Аурелиано превзошел сам себя и приготовил настоящее чудо.
-- Вы имеете в виду, что еду готовил он? -- недоверчиво спросила я. -- У него есть все эти женщины -- и он готовит?
Огорчившись, что мои слова могут быть не так расценены, я поспешила оправдаться и объяснила, что меня бесконечно удивляет то, что мексиканец должен готовить, когда в доме есть женщины. В их смехе звучало понимание и того, о чем я не собиралась говорить.
-- Особенно, если эти женщины его. Не это ли ты имела в виду? -- спросил м-р Флорес. Его слова сопровождались общим смехом.
-- Ты совершенно права, они женщины Мариано. Или, чтобы быть точнее, Мариано принадлежит им.
Он весело хлопнул себя по колену, затем повернулся к самой высокой из женщин -- той, которая высказалась лишь однажды, -и спросил:
-- Почему бы тебе не рассказать ей о нас?
-- Само собой разумеется, у м-ра Аурелиано не может быть так много жен, -- начала оправдываться я, все еще огорченная своей оплошностью.
-- Почему бы и нет? -- парировала женщина, и все засмеялись опять. Это был радостный молодой смех, однако он не принес мне облегчения. -- Все мы здесь связаны вместе нашей борьбой, нашей глубокой привязанностью друг к другу и осознанием того, что друг без друга ничего не возможно, -сказала она.
-- Не являетесь ли вы частью религиозной группы? -спросила я голосом, выдававшим возрастающие во мне тревожные предчувствия. -- Или не принадлежите ли к одному из видов коммуны?
-- Мы принадлежим силе, -- ответила женщина. -- Мои компаньоны и я являемся наследниками древней традиции. Мы -часть мифа.
Не понимая, что она говорит, я быстро взглянула на других: их взгляды были направлены на меня. Они наблюдали за мной со смешанным чувством ожидания и веселья.
Я переключила свое внимание на высокую женщину. Она тоже наблюдала за мной с тем же смущающим меня выражением. Ее глаза сияли и искрились. Она наклонила свой хрустальный бокал и изящно отпила воды.