Прежде чем я могла оправиться от шока, он спросил меня искренним, но приводящим в замешательство тоном, -- Почему же это так шокировало тебя? -- Он на минуту остановился, как бы давая мне время подумать, потом сам ответил на свой вопрос. -О, я знаю! Ты бесишься, потому что они взяли с собой Исидоро Балтасара. -- Он похлопывал меня по спине, как бы подчеркивая каждое слово. По его глазам было видно, что ему все равно, как я отреагирую: яростью или слезами.
Знание, что встречи не будет, дало мне непостижимое чувство самообладания.
-- Я не знала этого, -- пробормотала я. -- Клянусь, я на самом деле ничего не знала. -- Я смотрела на него в немом отчаянии и ощущала, как кровь отливает от моего лица. Колени болели. В груди было так тяжело, что я едва могла дышать. В полуобморочном состоянии я обеими руками ухватилась за скамейку.
Голос смотрителя был слышен как очень далекий звук. -Никто не знает, вернется ли он. Даже я. -- Наклонившись ко мне, он добавил, -- Мое личное мнение: он ушел с ними на время, но он вернется; если не прямо сейчас, то через несколько дней. Это мое мнение.
Я поискала его глаза, -- проверить, не смеется ли он надо мной. Его неунывающее лицо излучало искренность и доброжелательность. Глаза были по-детски бесхитростны.
-- Но когда он вернется, он уже больше не будет Исидоро Балтасаром, -- предупредил меня смотритель. -- Тот Исидоро Балтасар, которого ты знала, я думаю, уже ушел. И как ты думаешь, что во всем этом самое грустное? -- Он остановился, а потом сам ответил на свой вопрос. -- Ты приняла его как дар и даже не поблагодарила за все его внимание, помощь и любовь к тебе. Наша самая большая трагедия в том, что мы шуты, не замечающие ничего, кроме нашего шутовства.
Я была слишком опустошена, чтобы произнести хоть слово.
Внезапно смотритель поднялся на ноги. Не говоря ни слова, как будто его очень стесняло мое общество, он пошел вдоль тропинки, ведущей к другому дому.
-- Не оставляй меня здесь совсем одну, -- закричала я ему вслед.
Он повернулся, посмотрел на меня, а потом рассмеялся. Это был громкий, радостный смех, эхо от которого разносилось вокруг по кустам чапарраля. Он еще раз посмотрел на меня, а потом исчез, как будто кусты чапарраля поглотили его.
Будучи не в состоянии следовать за ним, я все еще ждала, что он вернется или внезапно появится передо мной, испугав до полусмерти. Я все еще оставалась в напряжении, которое ощущалось скорее телом, чем умом.
Как это всегда случалось, я не слышала, когда подошла Эсперанса, но ощутила ее присутствие. Я обернулась и обнаружила, что она сидит на скамейке под сапотовым деревом. Я пришла в восторг уже только от того, что вижу ее.
-- Я думала, что никогда больше тебя не увижу, -вздохнула я. -- Я почти смирилась с этим, думая, что ты тоже ушла.
-- Бог милостив! -- произнесла она в странном оцепенении.
-- Ты действительно Зулейка? -- воскликнула я.
-- Не совсем, -- возразила она. -- Я Эсперанса. Чем ты занимаешься? Валяешь дурака, разрешая вопросы, на которые никто не в состоянии ответить?
Никогда в жизни я не была так близка к нервному расстройству, как в этот момент. Я чувствовала, что разум не в состоянии перенести обрушившееся на него давление и могла просто не выдержать боли и смятения.