Громко рассмеявшись, я сказала ему, что не имею ни малейшего представления о генераторах. И только когда он открыл люк в бетонной обшивке, я поняла, что электрический ток для освещения дома вырабатывается именно здесь. Я не сомневалась, что электрические лампы и приборы деревенской Мексики похожи на эти. С ними я была знакома.
С того дня я старалась задавать поменьше вопросов, чувствуя себя неподготовленной к его ответам. Наши встречи приобрели характер ритуалов, в которых я делала все возможное, чтобы быть под стать старику в его изысканном испанском. Я часами сидела в своей комнате, перерывая всевозможные словари в поисках новых или устаревших слов, которые произвели бы на него впечатление.
Однажды утром, ожидая, пока смотритель принесет завтрак, я впервые оказалась в его комнате одна. Мне попалось на глаза странное старое зеркало и я принялась тщательно исследовать его мутную пятнистую поверхность.
-- Это зеркало поймает тебя в ловушку, если будешь смотреться в него слишком долго, -- произнес голос у меня за спиной.
Ожидая увидеть смотрителя, я обернулась, но обнаружила, что в комнате никого нет. Охваченная страстным желанием поскорее добраться до двери, я чуть не опрокинула одну из скульптур, стоявших возле меня, и машинально протянула руку, чтобы поправить ее, но не успела дотронуться, как мне почудилось, будто неопределенным круговым движением фигура отдалилась от меня, а затем с поразительно человеческим вздохом заняла первоначальное положение.
-- Что случилось? -- спросил смотритель, входя в комнату. Он поставил большой поднос на свой шаткий столик и, глядя на мое помертвевшее от ужаса лицо, снова спросил, что же произошло.
-- Иногда у меня появляется ощущение, что эти монстры живые и наблюдают за мной, -- произнесла я, кивая в сторону ближайшей скульптуры. Увидев его серьезное лицо, на котором не было и тени улыбки, я поспешила заверить, что назвала их монстрами, имея в виду не уродство, а скорее их громадные размеры. Сделав несколько судорожных вдохов, я повторила, что эти скульптуры кажутся мне живыми.
Украдкой оглядевшись и понизив голос до еле слышного шепота, он произнес:
-- Они живые.
Я была так поражена, что начала лепетать что-то о том, как однажды вечером впервые обнаружила его комнату, привлеченная мрачным шепотом ветра, шевелившего занавеску у разбитого окна.
-- Еще тогда они показались мне монстрами, -- призналась я с нервным смешком, -- чужими духами, наполняющими сумеречные тени.
Пошевелив губами, смотритель пристально поглядел на меня, затем медленно обвел взглядом комнату.
-- Давай-ка лучше обедать, -- сказал он в конце концов, -иначе все остынет.
Он придвинул мне стул и, когда я удобно уселась, добавил дрогнувшим голосом:
-- Ты права, когда называешь их духами. Ведь они -- не скульптуры, они -- измышления. Их представил себе из образов, промелькнувших в других мирах, один великий нагваль, -- пояснил он таинственным тоном.
-- Мариано Аурелиано? -- спросила я.
Он покачал головой и ответил:
-- Нет, его звали Элиас. Он гораздо старше.
-- А почему эти измышления стоят в твоей комнате? Разве этот великий нагваль сделал их для тебя?
-- Нет, я только присматриваю за ними.
Поднявшись, он сунул руку в карман, достал аккуратно сложенный белый носовой платок и принялся смахивать пыль с ближайшей скульптуры.