Мне хотелось найти библейского историка, но не помешанного на религии, а адекватного и непредвзятого человека, способного мыслить критически. И такого человека мы нашли. Оказалось, что он отбыл на конференцию в Иерусалим и вернется завтра. Я, было, сник, потому что совершенно не хотелось терять время. Что поделать, никто не обещает, что расследование должно идти быстро и гладко, что нужные контакты всегда оказываются под рукой, а люди в любой момент готовы встретиться и рассказать все, что мне интересно.
– Придется на сегодня устроить пере рыв, – сказал я Нагуа и пригласил ее отужинать во французском ресторане с панорамным видом на город.
Удивительно, но в тот вечер нам все-таки не пришлось говорить о посторонних предметах. Каир, как и любая другая столица, – это большая деревня. Как только мы вошли в зал, Нагуа вдруг заметила кого-то знакомого. Не сомневаюсь, будь мы в Европе, она бы радостно замахала ему рукой, но здесь, в Египте, при всей европеизированности ресторана и самой Нагуа, она даже не стала ловить взгляд своего знакомого. Он сам заметил ее и подошел к нам. Знакомый оказался тоже французом (родившимся в Египте) и филологом, и, разговорившись, мы пригласили его за наш столик. Он отказывался, так как уже поужинал, но позволил себе остаться на кофе. Мне кажется, что его имя встречалось мне и раньше, только я не мог вспомнить где. Тем более он попросил меня не упоминать его в книге, сказав, что его имя – своего рода торговая марка, и право на нее – исключительно у его издателя.
Он подтвердил слова Нагуа об устных ключах, которые передал Моисей.
– Конечно, эти ключи до поры до времени сохранялись. – Его французский был чист, как будто он вырос в Париже. – Во времена Соломона Книгу Бытия перевели с древнееврейского на финикийский, а после вавилонского плена Ездра переписал ее на арамейско-халдейском. К тому времени данные Моисеем ключи были основательно забыты. Впрочем, что-то еще оставалось. Но за три века до нашей эры за дело взялись греческие переводчики, которые вообще слабо представляли тайный смысл переводимого. Они корпели над переводом четыре столетия. В результате когда пришла очередь латинского перевода, то даже такой умный и серьезный человек, как Иероним, не сумел увидеть всего скрытого в тексте смысла. Впрочем, – собеседник затянулся сигаретой, – может, и сумел, но в те времена не смог это выразить открыто. Иными словами, с каждым новым переводом смысл терялся все больше. То, что мы имеем сейчас, это не истинная Книга Бытия, это не имеет к ней почти никакого отношения.
– Но как-то мы все-таки можем его восстановить? – задал я главный вопрос.
Он качнул головой в знак согласия.
– Можем. С помощью звукового способа, который несет на себе печать священного языка древних храмов, с помощью ключей, которые содержатся в Каббале (а надо отметить, что часть из них сохранилась со времен Моисея), ну и с помощью того, что мы вообще знаем о тайных учениях древности.
– Я все же хочу, чтобы объяснение было научным.
– Я сравнивал еврейский текст с арабским, сирийским, арамейским и халдейским. Это вполне научный метод. Поясню на примерах. Если вы посмотрите на египетские памятники, то на многих из них увидите женщину, которая держит в одной руке крест (который у египтян был символом вечной жизни), а в другой – скипетр, украшенный цветами лотоса (он был символом посвящения). Это богиня Изида, которая изображает женщину, совокупность всей земной природы и невидимую небесную природу. В книге Бытия тоже есть символ, который соответствует Изиде.
– Ева? – догадался я.