— Мое искусство, мой господин, — это искусство защищаться, а не способ убивать животных. Может, я как-то иначе могу доказать свою преданность?
Повелитель Окинавы разгневался:
— И ты смеешь объяснять мне, как доказывают преданность? Я купил этого быка специально для тебя. Ты будешь сражаться и победишь быка. Понял?
Мацамура был расстроен. Нелегко будет сломать шею этому быку, хотя он мог бы сделать это. Мог бы, да не хотел. Он помнил все заветы своего учителя, старого самурая. А тот говорил ему: «Пользуйся своей силой, чтобы защищать семью, беззащитных людей, но никогда не используй свою силу, только чтобы показать себя».
И Мацамура придумал. Он направился на конюшню к быку. Мысленно он вступил в диалог с могучим животным: «Мой господин говорит, что я должен убить тебя. Но ты мне не враг». Он потянулся к узлу волос на голове, вытащил шпильку. С помощью шпильки Мацамура надеялся спасти и свою жизнь, и жизнь ни в чем не повинного зверя.
Он уверенно встал перед быком в боевую стойку.
— Прости меня, друг, — сказал Мацамура.
Затем, сосредоточившись на своем энергетическом центре, он испустил страшной силы крик — киай и со скоростью молнии нанес укол шпилькой в нос быку. Так повторилось несколько раз: киай и укол шпилькой, киай и укол шпилькой.
А потом наступил день состязаний. Повелитель перед состязанием быка и человека подозвал верного самурая к себе. Мацамура подошел и низко поклонился.
— Надеюсь, ты не подведешь меня, — произнес повелитель Окинавы.
Мацамура низко поклонился и покинул ложу повелителя. Подвести господина означало, кроме всего прочего, и подвергнуть опасности свою жизнь.
И вот на арену выпустили быка. В нем было столько ярости, что в толпе послышался вздох. Мацамура встал в боевую стойку. Бык заметил его и двинулся вперед. И Мацамура испустил оглушительный крик. Толпа затихла. Бык замер. Время словно остановилось. Мацамура вновь издал крик. На морде быка появилось удивленное выражение, он узнал самурая. Бык повернулся и отбежал к дальнему краю арены. Мацамура побежал за ним, и снова прогремел киай. Бык убегал от самурая. Толпа бушевала от восхищения.
— Буси! Буси! — кричала она. Повелитель поднялся со своего места.
— Мацамура, — сказал он, — сила твоя велика. Даже самый свирепый бык страны не смеет драться с тобой. С этого дня и навсегда пусть тебя называют Буси Мацамура. Ты действительно великий воин.
Рай самураев
Гусеница, куколка, бабочка,
Несите ваш урожай.
Гусеница, куколка, бабочка,
Танцуйте дико.
Скачи, лети, беги,
Ибо ты следующим станешь —
Гусеницей, куколкой, бабочкой.
Горящая хижина изрыгала густое пламя, душила вонью пылающих детских волос. Меж пламенем и почерневшими балками мелькала огромная тень Куколки. Над ним жар был не властен, он все еще рыскал в поисках добычи.
— Горит, словно бумага, — проворчал Бабочка. — Бумажный домик, фасад, театральная сказка.
— Взгляни. — Гусеница склонился над высокой стопкой бумаг, вытащенных из хижины. — Тут ведь одно и то же написано. Везде одно и то же.
— Ну и что? Состязание самураев? Интересно! Выходи, старик, нечего там больше делать! Все равно ничего больше не найдешь!
— Чертова неудача. Жаль, что все загорелось так быстро.