Анимэ вообще стало неотъемлемой частью культуры Японии. Анимэшные персонажи можно увидеть везде — в рекламе, на магазинах, даже в учебниках и картах. Причем почти все персонажи отличаются огромными глазищами, что, по мнению некоторых маститых японистов, является отражением комплексов японцев по поводу их собственного узкого разреза глаз. Лично я так не считаю, просто анимэ очень стильно и хорошо сочетается со всей навороченной техникой японцев — оно делает ее мягче и дружелюбней по отношению к человеку, одушевляя даже машины.

Я смотрел на японцев, восторженно созерцающих хэнтай, и вспоминал другое:

«Чем ближе знакомятся европейцы с японцами, чем пристальнее всматриваются в них, в уклад и строй японской жизни, тем яснее становится им, что в лице Японии они имеют дело со страною, проникнутою совершенно своеобразным, вполне самостоятельным духом, зрелым и глубоко разработанным. Особенно поражает европейца, что на всем протяжении Японии, с крайнего севера и до крайнего юга, он встречает совершенно одинаковую форму семейного и общественного быта, совершенно одинаковый строй понятий, воззрений, наклонностей и желаний», — писал Г. Востоков в 1904 году в работе «Общественный, домашний и религиозный быт Японии».

Как примирить грани реальности и грани карикатуры на нее?

…Весной 1592 года войска некогда могущественного клана Такэда были почти полностью уничтожены. Армия противника в десятки раз превосходила силы клана. Предводитель Такэда сбежал, и его войска тоже были обращены в бегство. Находившийся долгое время в опале самурай Цутия Содзо со словами: «Где же теперь те, кто ежедневно произносили храбрые речи?» — один бросился на поле боя и погиб в сражении, исход которого был очевиден. Ибо это — бусидо. Ибо «путь самурая обретается в смерти».

…В 1944 году, поздней осенью, лейтенант военно-морских сил Японии Тэси Харуо находился на небольшом острове в Тихом океане. Однажды его гарнизон получил по радио сообщение о том, что крупное американское соединение движется к Филиппинам, уничтожая на пути все японские гарнизоны. Возможность бегства даже не обсуждалась. Лейтенант проверил, безупречно ли выглядит его форма, и приготовился встретить смерть. Предварительно он написал родителям:

«Не плачьте по мне. Хотя тело мое превратится в прах, мой дух вернется в родные края, и я навсегда останусь с вами, моими друзьями и соседями. Я молюсь за ваше счастье»^[7].

И все это — бусидо. Ибо «когда для выбора имеются два пути, существует лишь быстрый и единственный выход — смерть. Это не особенно трудно».

В сущности, Инадзо Нитобэ далеко неслучайно написал в книге «Bushido — the soul of Japan» («Бусидо — душа Японии») о том, что «всем, чем является Япония, она обязана самураям. Они были не только цветом нации, но и ее опорой. Все дары Небес воспринимались через них». Одним из таких «даров Небес» стал «Бусидо». Это, с одной стороны, моральный кодекс самураев, а с другой — изначальный дух японской нации, со временем ставший традицией.

Само слово «бусидо» состоит из трех иероглифов, первые два составляют слово «буси» — воин. Древний китайский словарь Шу Вэнь так объясняет идеограмму «бу»: «Бу заключается в способности подчинить себе оружие и, следовательно, остановить копье». В книге Цзы Чуань говорится, что «бу» включает в себя «бун», то есть литературу, каллиграфию и, в более широком смысле, все невоенные искусства. И к этому мы еще обязательно вернемся.