Китай того времени представлял страну контрастов: роскошные дворцы соседствовали с лачугами, интуитивное осознание присутствия Бога во всем сущем сочеталось с грубыми эгоистичными и корыстными молитвами и обрядами, глубокое понимание закона Кармы перемежалось букетом суеверий и предрассудков. Высокие техники и духовные практики Учителя Хуанди, из-за природной лени ума деградировали и превратились в приземленные восточные единоборства. В такой стране священнодействовал Учитель Шамбалы Боганатар или, как он был известен в Китае — Лао-Цзы. Великий Лао-Цзы вселился в тело умершего старика, омолодил его и вот уже 12 тысяч лет жил и работал в Китае. Его миссия состояла в том, чтобы восстановить уроки вдохновенного Хуанди и вдохнуть в этот утонченный и способный к самопознанию народ новую порцию божественного знания. Тысячи избранных китайцев под руководством Лао-Цзы обучались техникам тантрической йоги.

Едва Пифагор вступил в страну Серов, как к нему подкатила богатая повозка и возница пригласил греческого Учителя занять в ней место. Посыльный передал, что учитель Лао-Цзы ожидает его в резиденции, и он должен поспешить, дабы успеть выполнить некоторые поручения Белого Братства. Боганатар ввел Пифагора в восточное отделение Белого Братства Шамбалы, посвятил в тайные техники крийя кундалини-пранаямы и раджа-йоги. И через некоторое время Учитель направил Пифагора в Тибет, так как нужно было успеть попасть в Гималайский ашрам до наступления зимы, когда торговые пути становятся непроходимыми из-за недюжинных снегопадов и трещащих морозов.

К чему такие волнения, если всем суждено умереть.

Пифагор отправился на Тибет вместе с торговым караваном. Местные купцы были с ним приветливы и старательно выспрашивали странного чужеземца про быт и нравы его далекой родины. Однако зима началась раньше обычного. Едва путешественники углубились в горы, как повалил снег. Столько снега Пифагор не видел за всю свою жизнь. А снег все шел и шел, казалось, он все усиливался. В горах часто случаются сходы лавин. И пока обоз пробивался по пропавшей под снегом тропе, произошел обвал, снежная масса заблокировала дорогу впереди и позади путников. Караван застрял на небольшом выступе скалы в несколько метров ширины. Снег не прекращался, и попутчики Пифагора вполголоса стали роптать, мол, если снегопад не прекратится, через день-два они все погибнут. Даже опытные торговцы, выросшие в горах, были смертельно напуганы. Но больше всего их злило, что этот молчаливый чужестранец даже в таком бедственном положении оставался совершенно спокойным. Тогда невежественные купцы решили, что это именно Пифагор навлек неприятности на караван, не иначе он оскорбил богов гор.

«К чему такие волнения? — удивился мудрец, — Рано или поздно всем суждено умереть». «Может быть, мы и умрем, — окончательно озлобились торговцы, — но сначала посмотрим, как умрешь ты», — и ножи сверкнули в их глазах. «Если мы находимся на правильном пути и если мы должны жить, Господь не даст нам умереть. Зачем беспокоиться?» — развел руками Пифагор.

Тем временем начало темнеть и тяжелый снегопад лишь усилился. Присевших на отдых людей засыпало прямо на глазах. Неожиданно перед путниками возник человек с длинной бородой и держащий в руках фонарь. «Вы, должно быть, заблудились?» — улыбнулся незнакомец. «Мы не знаем, как выбраться из этого места», — запричитали купцы. Старец приказал следовать за ним. Лежащий перед ними снежный завал казался совершенно непроходимым, но, в конце концов, инок вывел замерзших путешественников к деревне, находящейся в нескольких километрах, и посоветовал переночевать там.