«Упав на закате на поле кровавом,
Он смелости, твердости придал пандавам,
Но это старейшего в роде паденье
Твоих кауравов повергло в смятенье.
«То ствол, — причитали, — упал с колесницы,
Отметивший племени Куру границы!»[113]
Почувствовав горя безмерного бремя,
Две рати сраженье прервали на время.
Земля застонала, и солнце свой жгучий
Утратило блеск, и упрятали тучи
Всё небо, и вспыхнули молний зарницы:
Сын Ганги, сын Ганги упал с колесницы!
От битвы губительной в горе отпрянув,
Воители двух опечаленных станов,
Без твердых щитов, без воинственной стали,
Вкруг Бхишмы, душою великого, встали.
Друзьями он был окружен и врагами,
Как Брахма, творец мирозданья, богами:
Почтить храбреца, забывая о мести,
Пандавы пришли с кауравами вместе!
Тогда своему и враждебному стану
Сказал добродетельный отпрыск Шантану:
«Привет колесниц обладателям славным,
Владыкам державным, бойцам богоравным!
Свисает моя голова мне на горе:
На стрелах покоясь, нуждаюсь в подпоре».
Подушечек маленьких, мягких, с десяток,
Цари принесли — предводители схваток.
Но молвил с усмешкой старик благородный:
«Для ложа мужчины они не пригодны».
Увидел он Арджуну: этот владетель
Большой колесницы являл добродетель, —
И, воина гаснущим взглядом окинув,
Сказал ему: «Арджуна, царь властелинов!
Подпору найди голове моей ныне,
Но чтобы она пригодилась мужчине».
И Арджуна, с болью добывший победу,
Тоскуя и плача, ответствовал деду:
«Приказывай, лучший из воинов: сразу
Пойду, твоему подчиняясь приказу».
Сын Ганги сказал: «Знаешь сам превосходно,
Какая мужчине подпора пригодна».
И Арджуна, доброму верен порыву,
Каленые стрелы достал и Гандиву,
И выстрелил, доблестный, полон печали,
И стрелы под голову Бхишмы попали,
Уперлись в затылок ему опереньем,
И Бхишма, боровшийся долгим бореньем,
Доволен был этой подушкой походной,
Был счастлив, что Арджуна, муж превосходный,
Постиг его волю, — и молвил он внуку:
«Хвала твоему благородному луку,
Хвала твоему, сильнорукий[114], старанью, —
Не то на тебя бы обрушился с бранью!
Теперь я доволен, теперь я спокоен:
На ложе из стрел умирать должен воин!»
Затем кауравам сказал и пандавам,
Царевичам юным, царям седоглавым:
«С исполненным долгом пришел я ко благу.
На ложе из стрел я и мертвый возлягу.
Лишь солнце сокроет свой блеск за горами,
Сокроюсь и я, провожаем царями.
Когда колесницы владетель багряный, —
Отправится солнце в места Вайшрава́ны,[115]
Покину я жизнь, как любимого друга.
От мощных царей мне потребна услуга:
Пусть выроют ров, и в костре погребальном
Я буду сожжен, и приветом прощальным,
Истерзанный сотнями стрел многократно,
Я солнце почту, уходя безвозвратно.
А вы, кто всего мне дороже на свете,
От битв, от вражды откажитесь, о дети!»
Врачи, несравненные в мудром леченье,
Искусно постигшие стрел извлеченье,
Казались от смерти надежной оградой,
Но Бхишма сказал: «Отпустите с наградой
Своих лекарей: не нужны мне лекарства, —
Навек ухожу из непрочного царства.
Как воин я жил и достиг высшей цели,
Исполнил свой долг в этом бренном пределе.
На ложе из стрел я взошел ради чести, —
Да буду сожжен я со стрелами вместе».
Дуръйодхана, сын твой, о царь над царями,
Врачей отпустил, наградив их дарами.
Пред Бхишмой с восторгом склонились владыки:
Исполнил он долг наивысший, великий![116]
Смотрели цари на него изумленно:
Достиг он величья, хранитель закона!
И вот с кауравами вместе пандавы
Вкруг ложа из стрел, где лежал белоглавый
Воитель, прошли, о бесстрашном печалясь:
Почтительно воины с Бхишмой прощались.
Вкруг славного ложа расставив охрану,
Тая в своем сердце тяжелую рану,
Покрытые кровью, вожатые рати
Неспешно вернулись в шатры на закате,
И стало Юдхиштхире с братьями слышно
То слово, что молвил всезнающий Кришна:
«Сын Долга! Не братом твоим, не тобою
Повергнут блистательный муж, а Судьбою.
Иль думаешь: Бхишма, помедлив с отпором,
Сожжен был твоим всесжигающим взором?»
Ответил Юдхиштхира Кришне: «Ты — наше,
О Кришна, прибежище, наше бесстрашье!
Ты — тот, от кого храбрецов возвышенье,
Чья милость — победа, чей гнев — пораженье.
Не странно, что ты — для воителей благо:
Где ты — там победа, где ты — там отвага.
Мудрец, обособивший вечные веды,
Для воинов правых ты знамя победы!»
Доволен был Кришна, познаньем богатый:
«Сказал ты, как должно, пандавов вожатый!»
[Последнее слово Бхишмы]