Не надо ни о чем спрашивать, подумала она, не надо ни в чем сомневаться, не время для вопросов, пока торжественно звучит эта музыка, пока сквозь залитую солнцем листву льется мелодия избавления, освобождения, исполняемая точно в соответствии с замыслом. Еще там, в раскачивавшемся вагоне, ее сердце жаждало расслышать эти звуки в неровном перестуке колес, еще тогда ее душа разглядела в этих звуках эту долину, уже той же ночью перед ней встало солнце нынешнего утра…
У Дэгни перехватило дыхание: тропа завернула, и с высоты террасы она увидела город в долине.
Впрочем, это был не город, а просто россыпь домов, небольших современных строений простой, угловатой формы, сверкавших глазницами больших окон. В отдалении виднелись более крупные сооружения, и по бледным клубам дыма над ними можно было предположить, что это промышленная зона. А прямо перед Дэгни на стройной гранитной колонне, начинавшейся где-то внизу, слепя ее и затмевая своим блеском все остальное, стоял знак доллара высотой в три фута, сделанный из чистого золота. Он парил над городом, как герб, фирменный знак, как маяк, и, подобно отражателю, ловил лучи солнца, рассеивая их в воздухе над крышами, как небесную благодать.
– Что это? – вырвалось у нее.
– А, это шутка Франциско.
– Какого Франциско? – прошептала она, уже зная ответ.
– Франциско Д'Анкония.
– Он тоже здесь?
– Должен вскоре появиться.
– Что вы имеете в виду, говоря о шутке?
– Он подарил эту эмблему владельцу здешних мест в день юбилея. А затем и все мы ее признали. Нам понравилась идея.
– Разве не вы владелец здешних мест?
– Я? Нет. – Он посмотрел вниз и добавил, указывая жестом: – А вон и сам владелец.
Внизу, в конце грунтовой дороги, остановился автомобиль, и двое мужчин бросились вверх по тропинке. Дэгни не могла разглядеть их лиц, один был строен и высок, другой ниже ростом и плотнее. Они скрылись за поворотом, а Галт продолжал спускаться со своей ношей им навстречу.
Дэгни увидела их, когда они внезапно показались из-за скалы на расстоянии в несколько футов. Их вид подействовал на нее как грубый толчок.
Плотный мужчина, который был незнаком ей, воскликнул:
– Разрази меня гром! – и замер на месте, уставившись на них.
Она же не отрывала взгляда от его высокого, изящного спутника. Им оказался Хью Экстон.
Первым, склонившись перед ней в изысканном поклоне, заговорил Хью Экстон:
– Мисс Таггарт, впервые я оказался не прав. Представить себе не мог, когда говорил, что вам ни за что не отыскать его, что при следующей нашей встрече увижу вас в его объятиях.
– В чьих объятиях?
– В объятиях изобретателя двигателя.
У нее перехватило дыхание, она закрыла глаза: эту-то связь она и должна была установить. Открыв глаза, она устремила взгляд на Галта. Он тонко, иронично улыбался, будто вполне отдавая себе отчет в том, что это должно для нее значить.
– Поделом бы вам было, если бы вы сломали себе шею, – не стесняясь, объявил ей плотный мужчина, но гнев его был продиктован скорее заботой и расположением. – На кой вам сдался этот трюк, когда вас с радостью приняли бы здесь как желанного гостя, с парадного входа?
– Мисс Таггарт, позвольте представить вам Мидаса Маллигана, – сказал Галт.
– Ах, – только и произнесла она слабым голосом и засмеялась – у нее уже не было сил удивляться. – Вам не кажется, что я погибла при катастрофе, а это все происходит в каком-то потустороннем, ином мире?
– Это и есть потусторонний мир, – ответил Галт. – А что касается гибели, то скорее все обстоит наоборот.