– …вот так я и следил за тобой в течение десяти лет… отсюда, из-под земли под твоими ногами… зная о каждом твоем шаге там, наверху, в твоем кабинете, но я никогда не видел тебя, не видел так, как хотел… Десять лет, ночи которых я провел, надеясь увидеть тебя хоть на минуту здесь, на платформе, когда ты садишься в поезд… Всякий раз, когда приходил приказ прицепить твой вагон, я всегда знал об этом и ждал, чтобы увидеть, как ты спускаешься по лестнице, и хотел, чтобы ты шла не так быстро… Как она идет тебе, твоя походка. Я ни с чем ее не спутаю… твою походку и твои ноги… Я всегда видел сначала твои ноги, спешащие по лестнице, проходившие мимо меня, пока я глядел на них с запасного пути, там, внизу, в темноте… Думаю, я мог бы отлить их в бронзе. Я помнил их не глазами, а ладонями – когда ты проходила мимо… когда я шел на работу… когда возвращался домой перед рассветом, намереваясь поспать часа три, – только я не мог уснуть…
– Я тебя люблю. – Она говорила спокойным голосом, почти без выражения, в нем звучала только хрупкая нотка юности.
Он закрыл глаза, будто давая звуку ее голоса пройти сквозь разделявшие их годы.
– Десять лет, Дэгни… и лишь раз мне выпало несколько недель, когда ты была передо мной, я видел тебя совсем рядом, и ты никуда не спешила, когда я мог просто оставаться на месте и смотреть, как на освещенную сцену; это походило на спектакль для меня одного… и я смотрел на тебя часами много вечеров подряд… в освещенном окне офиса компании под названием «Джон Галт лайн инкорпорейтэд»… И как-то вечером…
Ее дыхание почти замерло.
Так это ты приходил тем вечером?
Ты что, видела меня?
Я видела твою тень на тротуаре… Она мелькала туда– сюда… Это выглядело как борьба… как… – Она замолчала, она не хотела произносить слово «мучение».
Так и было, – спокойно подтвердил он. – В тот вечер я хотел прийти к тебе, посмотреть на тебя, поговорить… Тем вечером я едва не нарушил свою клятву, когда увидел, как ты дремлешь за своим столом, увидел, что ты почти раздавлена той ношей, что взвалила на себя…
Джон, тем вечером я думала именно о тебе… только я не знала…
Но, понимаешь, об этом знал я.
…не знала, что это ты, и вся моя жизнь, все, что я де лала, и все, чего я хотела…
Я знаю.
Джон, самое трудное было не тогда, когда я простилась с тобой в долине… а когда…
Когда ты, вернувшись, выступила по радио?
Да! А ты слушал?
Конечно. Я рад, что ты это сделала. Это было совершенно великолепно. А я… я знал это.
Знал… о Хэнке Реардэне?
До того, как увидел тебя в долине.
– Ты… Когда ты узнал о нем, это оказалось для тебя неожиданностью?
– Да.
Было ли?.. – Она запнулась.
…мне тяжело? Да. Но только несколько первых дней. В следующую ночь после этого… Хочешь, я расскажу тебе, что делал в ту ночь, когда узнал об этом?