временем, старухи, разукрашенные черно-красными полосами, с ожерельями из человеческих зубов на шее,
притаскивали украшенные орнаментом глиняные горшки, в которых будут свалены кровь жертвы и ее
внутренности». «...Когда же, наконец, ему раскраивали череп, раздавался радостный крик и свист. Если у
пленника до казни была жена из местных жителей, то она должна была проливать слезы над убитым, а потом
(нагуляв аппетит) присоединиться к всеобщему торжеству. Старухи отталкивали одна другую, чтобы поскорее
напиться теплой крови, а детям разрешалось погружать в нее ручки. Матери смазывали кровью соски, чтобы и
младенцы могли почувствовать ее вкус. Тело разрубалось на части, которые жарились на вертеле, а старухи,
которым не терпелось поскорее отведать столь лакомого яства, как человеческая плоть, слизывали капающий с
деревянной решетки жир». ✡ В противоположной (восточной) части южноамериканского
континента примерно в то же время (и тем более значительно раньше) зафиксированы не
менее страшные факты. Здесь, к примеру, существовали целые питомники для
выкармливания жертв, особенно детей (что, в свою очередь, напоминает до боли знакомые с
267
детства картины из русских и европейских сказок о людоедках и людоедах). ✡ «Во многих
провинциях аборигены так любили человеческое мясо, что считали лакомством. Еще до того, как они убивали
индейца, аборигены пили из нанесенных ему ран кровь и делали то же самое, когда разрезали его на куски,
высасывая кровь, собирая ее в ладони, чтобы не потерять ни одной капли. У них были публичные мясные лавки
человеческого мяса: из кишок они делали морсильи (кровяные колбасы) и лонганисы (сосиски), набивая их
мясом, чтобы объедки не пропадали. Эта страсть так разрослась, и дело дошло до того, что не щадились даже
собственные дети, рожденные иноплеменными женщинами, которых захватывали и пленяли на войне.
Аборигены брали женщин в качестве наложниц, а рожденных ими детей они выхаживали с большой заботой,
вплоть до одиннадцати или тринадцати лет, а потом съедали их (как у нас поросят), а за ними и их матерей,
когда они уже не могли рожать. Некоторые гурманы совершали поступки еще страшнее: многим индейцам,
захваченным в плен, они сохраняли жизнь и давали им женщин из своего племени, т. е. из племени
победителей. Рождавшихся детей они выхаживали, как своих собственных, и, когда они становились
подростками, они их съедали, создавая таким путем питомник по разведению детей для того, чтобы питаться
ими. Они не испытывали к ним жалости ни как к родственникам, ни как к малолетним существам, к которым
даже животные, враждующие между собой, иногда испытывают любовь...». ✡ Аналогичные «питомники»
были выявлены и ликвидированы сравнительно недавно в Африке и, в частности, среди
племен, обитавших по берегам реки Конго. Подобные, не слишком привлекательные эпизоды
(а им не счесть числа) связаны не только с примитивным каннибализмом, но и с
человеческими жертвоприношениями, бытовавшими во всякие времена и во всех частях
света – вплоть до недавнего времени (впрочем, говорить о прекращении каннибализма как