— Представьте кариатид, — продолжал он, — которые оживают по желанию клиента, поют, вступают с ним в беседу, оказывают ему различные услуги интимного характера… Но только в том случае, если клиенту это интересно. Все остальное время они пребывают в оцепенении, являясь просто деталью интерьера, в котором может происходить что угодно — от изысканной оргии до собрания акционеров. При желании клиент может прийти в это пространство со своими девушками или даже с семьей, и тогда вы должны будете часами сохранять каменную неподвижность. Ну, или создавать звуковой фон, выступая с вокальными номерами.
— А как мы будем часами сохранять каменную неподвижность? — спросила коротко стриженная блондинка с первого ряда. — Или Родина научит?
— Не иронизируй, киса, — ответил дядя Петя. — Вот именно что научит. Завтра утром. Только сначала подписки соберет.
— О невыезде? — спросила блондинка.
Дядя Петя улыбнулся.
— О неразглашении. А детство страшное забудь.
* * *
В спортзале ждали трое — бородатый доктор в белом халате, майор каких-то пятнистых войск и усталый лысый мужик в спортивном костюме. Доктор выглядел добродушным айболитом, зато майор полностью компенсировал это добродушие — его лицо, похожее на кирпич, которым разбили не один десяток черепов, не обещало ничего.
Встречу он начал с того, что построил девушек в шеренгу.
— Насчет секретности, — сказал он тихо, глядя куда-то в область своего паха. — Я хотел вам кино показать, где двух проблядушек живыми в печи сжигают. Начальство не разрешило. Предлагаю поверить на слово, что такое бывает. Верите?
Лена стояла в шеренге первой, поэтому почувствовала, что ответить следует ей.
— Верим, товарищ майор. Нам вчера про эту секретность все уши прожужжали.
— Вам жужжали про одно, — сказал майор, — а я жужжу про другое. Что вы там будете рассказывать гламурным журналистам про своих рублевских ебарей, это не моя проблема. А вот то, что я вам сейчас покажу — гостайна с грифом «совершенно секретно», и вы за нее теперь в полном ответе.
Он подошел к теннисной сумке, лежавшей у стены, и вынул из нее коробку дрянного серого картона — вроде тех, в которые пакуют запчасти к разным неинтересным машинам. В коробке лежали никелированный шприц-пистолет и рулон запаянных в пластик ампул.
Лена стояла близко и видела все в деталях: из-за треугольных головок ампулы напоминали формой патроны, а рулон был похож на пулеметную ленту. На ампулах не было никаких надписей, только какие-то красные черточки на боку. Внутри была жидкость чайного цвета.
— Препарат называется «Мантис-Б», — сказал майор. — Разработан еще в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году для применения в спецвойсках. Что он собой представляет, расскажет товарищ полковник.
Лена ожидала, что заговорит изможденный человек в спортивном костюме, но на «товарища полковника» неожиданно отозвался айболит. Он сложил руки на животе, прищурился и заговорил:
— Как вам уже сказали, девочки, препарат называется «Мантис-Б». «Мантис» по-гречески «пророк». Кроме того, это биологическое обозначение богомола. Слышали про такое насекомое? По-английски его называют praying mantis, «молящийся пророк» — из-за того, что он соединяет свои передние шипастые лапки в подобие сложенных перед грудью рук. Богомол — это очень интересное насекомое. Единственное, у которого вращается голова. У него множество глаз…
— Товарищ полковник, — попросил майор, — давайте о главном. А то запаримся им объяснять про животных.