Невольно мне припомнилось мое рунное посвящение. От воспоминаний мне стало не по себе. Как мой организм перенёс такую нагрузку, до сих пор остаётся загадкой. Я лежал в полубреду в маленькой, утонувшей в снегах таёжной избушке. Не было даже сил встать и растопить себе печь. Меховое одеяло не грело. Меня трясло, как осиновый лист. Температура держалась сорок и выше. Когда я проваливался в беспамятство, ко мне являлась одна из рун и начинала популярно рассказывать о себе: что она собой представляет, какие силы она может активировать, и как с ней обращаться. Потом я приходил в себя, некоторое время отдыхал, но стоило мне опять провалиться в беспамятство, появлялась другая руна. И опять я слышал лекцию о том, кто она такая. За что она отвечает, и как с ней обращаться. На севере Европы известны 24 руны, так называемый футхархский порядок. Лёжа в полубреду, я умудрялся считать приходящие руны и ждал, что после двадцати четырёх визитов мои страдания закончатся. Но не тут-то было. Давно миновала цифра двадцать четыре, но руны всё продолжали идти и идти. Такие, о которых никто, кроме особо посвященных, не знал. Я понял, что мне дают иной ряд. И надо было теперь держаться и держаться. Но самое главное – всё услышанное запомнить. Запомнить до мелочей. Когда о себе рассказала последняя руна, в сознание я уже не пришёл. Меня унесло в неведомую загадочную бесконечность. Теперь моё сознание вошло в контакт с информационными полями Сварги. Это была учёба ещё более сложная, чем знакомство с рунами. Когда я, наконец, пришёл в себя, то, не открывая глаз, почувствовал, что в избушке кто-то есть. В печи трещали дрова, в ней было тепло и уютно.
– Ну, вот и всё, – раздался мягкий девичий голос. – Слава предкам, ты не сгинул! Если честно, за тебя даже «Он» боялся. Досадовал на себя. Что не подготовил тебя, как следует.
Я приоткрыл глаза и увидел перед собой миловидную незнакомую девушку. Она окинула меня весёлым взглядом и, показав на стол, велела подниматься.
– Давай, прошла неделя, как ты сбежал из нашего мира. Подымайся и за стол. Пора восстанавливаться.
Я сбросил с себя меховое одеяло и сел на кровать. Голова кружилась, немного тошнило, но особой слабости я не ощущал.
– А ты кто будешь? – посмотрел я на девушку. – Похоже, мы никогда не встречались.
– Не встречались, – подтвердила она. – На Мезене я бываю не часто. Моё место здесь, на Печоре. Давай, давай, подымайся к столу. Тебя ждут пельмени из сёмги, я их только что сварила, и наш таёжный чай. Ты должен сейчас поесть и пойти немного погулять. Здесь в сосняке жить тебе ещё трое суток. Так положено. Всё, что видел, необходимо ещё раз прогнать в памяти и запомнить, запомнить на всю жизнь. А я в этом тебе помогу.
– В чём? – не понял я.
– Если что забудешь, то у меня можешь спросить.
– Так кто же ты всё-таки? – посмотрел я на девушку с интересом.
– Можешь считать меня местной жрицей, – улыбнулась она. – А можешь просто посвященной. Как хочешь.
– Я не думал, что жрицы могут быть такими молодыми и красивыми, – пробурчал я, усаживаясь на лавку.
– Это я тебе такой кажусь, – засмеялась загадочная девушка. – На самом деле ты имеешь дело с бабушкой Ёжкой.
– С бабой Ягой?!
– Да, да, с бабушкой Ягой. Меня так здесь и зовут.
– Скажи мне, бабушка, – покосился я на молодую жрицу.
– Зачем мне это гигантское знание, которое я получил только что? Неужели оно мне может когда-нибудь пригодиться? У меня такое чувство, что я владею не своим.
– Знание лишним не бывает. Придёт время, и ты до него дорастёшь. И даже скажешь всем нам за свои муки спасибо. Ты получил могущество, которое не можешь себе представить. Поверь, придёт время, когда оно тебе понадобится.
И вот сейчас, находясь в сердце эвенкийской тайги, лёжа в своей маленькой заносимой снегом палатке, я вспомнил слова печорской бабы Ёжки.
– А что со мною произошло? Откуда взялась такая сумасшедшая температура? – спросил я её тогда.
– У тебя искусственно было вызвано воспаление лёгких, – с милой улыбкой посмотрела она на меня. – Настой особых трав и отключение на время защитной системы организма.
– Но ведь я чуть не скопытился?