Я зажёг спичку и увидел своего друга сидящим на лежанке, в руках с оружием.
— Что будем делать? — опять повторил он свой вопрос, глядя пристально на Лихачёва. — Ты можешь объяснить, что происходит?
Очевидно, тон и настойчивость спрашивающего на эвенка подействовали.
— Или те, или эти! — проронил он крылатую фразу.
— Кто такие те или эти? — поднялся я на ноги. — Можешь ты нам сказать или нет?
Мы зажгли свечу и все трое обступили эвенка. Несчастный охотник как затравленный зверёк съёжился на своей постели. Его глаза смотрели на наши лица, и в них было столько мольбы и ужаса, что и я, и Сергей невольно от него отступили. Не сдавался только Н.Л. Он демонстративно достал из кармана коробок спичек, поднёс его к огню и подсчитал.
— Семьдесят штук, Коля. Сейчас спустим с тебя штаны, достанем твоё хозяйство, а я буду поджигать спички, — для наглядности он зажёг одну из них, — и подносить к тебе… Интересно, сколько ты вытерпишь? Думаю, на двадцатой заговоришь. Если не на двадцатой, то на семидесятой точно расколешься! Иначе останешься без шутильника.
От слов H.Л. узкие глаза эвенка округлились и полезли на лоб. Видя такую картину, несмотря на серьёзность положения, я схватился за живот.
— Он шутит, Коля, шутит! — успокоил я эвенка. — Не думай, что он всерьёз. Но поверь, мы должны знать, что происходит!
— Я не могу вам сказать, иначе потеряюсь в лесу и умру — такое поверье, — чуть не плача прошептал Лихачёв.
— Всё ясно! — обнял его Н.Л. — Прости! Ты я вижу, совсем не понимаешь шуток. Больше я так шутить не буду.
Но в этот момент как ни в чём не бывало в избушку вернулись наши собаки.
— Ну что же, заходите — милости прошу, — показал я им на их место под лежанкой.
— Могли бы они рассказать, мы бы не гадали, — заметил Старков.
— Думаю, что сегодняшний концерт окончен, теперь можно спокойно спать, — сказал я, укладываясь на своё место. — Утро вечера мудренее.
Когда все улеглись и огонь в избушке погас, я спросил Николая:
— Сколько нам ещё до Якынр, Коля?
— Километров двадцать, не больше, — нехотя ответил тот.
— Я вспомнил, что в озере живут какие-то зверюги, что-то вроде ящеров. Неужели и вправду оно не замерзает?
— Не замерзает, потому туда и уходят на зиму выдры, — сказал эвенк. — Скоро сам увидишь.
Я встал ещё затемно, чтобы за мною не увязались собаки, подпёр в избушке дверь и, захватив ружьё, пошёл на лыжах по еле заметному в предутреннем мареве собачьему следу. Вот лайки спустились на лёд речки. Я шёл тихо крадучись, часто останавливаясь и прислушиваясь. Здесь собаки почему-то припустили галопом!
«Куда это они?» — промелькнуло в голове.
Я прошёл поворот, потом второй. Уже совсем рассвело, когда я стал огибать поворот третий. Стараясь скользить по снегу неслышно, я вышел на небольшой плёс. И то, что увидел на противоположной его стороне, меня потрясло, напугало и привело в ярость.
— Так вот ты каков, так называемый «Хозяин»?
Меня метров с пятидесяти спокойно рассматривало огромное лохматое существо. Оно было около двух с половиной — трёх метров росту, одетое в тёмно-бурую густую шерсть, чуть сутулое и по виду очень мощное.