— Завтра лыжи померяешь. Юксы подойдут, — осмотрел меня со всех сторон Борис Леонтич. — А сейчас все за стол! Надо обмыть обновку, — снял он с огня казан с кипящим чаем.
Поздно ночью, когда все стали укладываться спать, бабушка Нюра засобиралась к себе.
— Я тут недалеко, в двух километрах. Там у меня Лиля, наверное, девчонка совсем заждалась.
— Давайте я вас провожу, — вызвался я. — Всё равно спать неохота.
— Ну что же, пойдём, — согласилась шаманка. — Если отдыхать неохота, я тебе кое-что расскажу, — посмотрела она на меня, улыбаясь, очевидно, читая мои мысли.
Мы вышли на мороз и, надев лыжи, молча отправились в сторону бора. На чёрном бархатном зимнем небе горели звёзды. Стоял трескучий мороз. Где-то вокруг нас хоркали, разгребая снег, олени. А впереди чёрными колоннами вздымались к небу вековые сосны. Через полчаса мы подошли к чуму бабушки. В жилище нас встретила Лиля. Девочка сидела у горящего огня и что-то шила.
— Посмотри, какого эвенка я привела! — показала на меня баба Нюша. — Давай ставь чай, у нас разговор будет, — обратилась она к девочке.
— Он давно вскипел, — улыбнулась Лиля.
— Тогда тащи оленью лопатку, соль и перец. Будем кормить Гешу национальным.
Накинув на себя верхнюю одежду, Лиля вышла на улицу. Было слышно, как она открыла рядом стоящий лабаз.
— У тебя накопились ко мне вопросы? — уселась, скрестив ноги на оленью шкуру, шаманка. Не стесняйся, что смогу, то тебе расскажу. Только сможешь ли ты меня понять?
— Постараюсь, — ответил я.
В этот момент в чум вошла Лиля. Она положила на низенький стол замороженную оленью лопатку. Насыпала в берестяную миску соль, смешала её с перцем и протянула мне узкий острый нож.
— Бери, ешь не стесняйся, — кивнула головой бабушка.
— Сколько же можно есть? — взмолился я. — Так ведь лопнуть недолго.
Но для приличия я отрезал кусочек мороженого мяса, макнул его в соль с перцем и положил в рот. К строганине я был давно привычен, поэтому, хоть есть и не хотелось, кушал с аппетитом. Видя, как я расправляюсь с мясом, эвенки, одобрительно кивнув головами, отрезали и себе по кусочку.
— У нас на севере, если не будешь кушать сырое, скоро помрёшь, — сказала бабушка.
— А потом вкусно! — добавил я. — Разве можно сравнить с варёным или жареным?
— Обычно оленину готовим приезжим. Мёртвое мясо есть мёртвое. Оно ничего не даёт. В животе что камень. Но вы, лючи, к нему более привычны.
— Старая сибирская традиция забыта, — сказал я. — В сибирской русской кухне строганина тоже была. Потому русские сибиряки цингой никогда и не болели.
— Если ты говоришь, значит так, — кивнула головой шаманка. — Но, давай перейдём к делу. Какие у тебя ко мне вопросы?
— Вы в прошлый раз сказали, что на берегах наших рек стоят развалины родов мамонтового народа — эндри. Но я ни разу развалин этих не видал. Мне бы хоть раз взглянуть?