Этот феномен всегда происходит даже в самых лучших случаях. Я не говорю о случаях, когда сила переживания переводится еще более неосознанными движениями и поглощается несознанием вашего существа. Я не говорю о тех многочисленных случаях, в которых как только человек начинает получать переживания, его ум пробуждается, любопытствует и говорит: что это происходит? Тогда все исчезает совсем, или вы поймаете деформированный обрывок чегото, что уже потеряло свою силу и всю реальность. И еще, если есть гделибо в существе, в умственном или виталическом, какаято неискренность, которая вами допускается, переживание искажается и деформируется полностью. Нет, я не говорю о лучших случаях, когда существо искренне, под контролем и функционирует наиболее благоприятно. Я допускаю, что ум остается достаточно сильным и чистым, чтобы не фальсифицировать переживание. Я говорю о случае, в котором ваш ум ясен, в котором вы уже сознательно продвинулись по пути, и даже о том, в котором ваш ум начал быть преобразуемым, когда он приобрел привычку получения этого Света, когда ваш ум проницаем для него, когда он достаточно восприимчив, чтобы абсорбировать его. Даже тогда в момент, когда ум захочет переводить переживание способом, постижимым для человеческого “просвещенного” сознания, в момент, когда ум захочет формулировать, сделать переживание определенным и понимаемым, он уменьшает, сокращает, ограничивает, истощает, ослабляет, пятнит переживание
Формулирование в словах, понятных для человеческого ума, есть неизбежно, неминуемо ограничение, уменьшение силы действия переживания. Когда вы можете сказать ясным и осознанным путем: тото и еще тото произошло, когда вы в состоянии описать в понятной манере феномен, он уже потерял свою силу действия, свою интенсивность, мощь, правду. Это не значит, что мощь, интенсивность, сила действия там отсутствовали. Они были там и в лучших случаях, вероятно, максимальный эффект переживания производится прежде, чем вы начинаете давать ему постижимую форму.
Для людей, которые имеют преимущественно интеллектуальную деятельность, это умственное вторжение в переживание почти неизбежно. Они должны схватить, завладеть, понять умственно все внутренние переживания и начать формулировать их. Если они имеют силу выражения, они пытаются аранжировать их в слова. Но когда вы жили этим переживанием, и когда вы восприняли это опускание, эту нисходящую линию между переживанием и выражением, вы видите на каждом шагу глубокую реальность переживания, отступающего, постепенно исчезающего на заднем плане вместо того, что бы быть впереди и доминировать надо всем существом. Оно отступает медленно, и то, что остается снаружи есть только вид сухой и холодной имитации это может быть выражено в очень восторженных словах, но в отношении к тому, чем было само переживание, это так бесчувственно и ослаблено. Весь подлинный восторг, подлинная красота, внутренний подъем, эта чудесная теплота переживания все это уходит прочь.
УМСТВЕННОЕ ОВЛАДЕНИЕ ПЕРЕЖИВАНИЕМ НЕИЗБЕЖНО И СЛУЖИТ СРЕДСТВОМ ДЛЯ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ
Мы всегда имеем склонность переводить умственно все то, что происходит с нами в спиритуальном мире. Мы хотим объяснить это самим себе, вытянуть заключения из этого, сделать из переживания правило действия, извлечь умственную выгоду из того, что произошло, пытаемся, чтобы переживание могло быть изменено в нечто практически полезное. Это делается почти автоматически. Это то, что Шри Ауробиндо называет “умственное владение переживанием”. К несчастью, лучшая часть переживания ускользает прочь. Чтобы хранить его нетронутым, человек должен оставаться в состоянии, где переживание не ментализируется, но если человек живет во внешнем мире, это практически невозможно. Вот почему те, кто хотел насладиться своими спиритуальными переживаниями, без умственного вмешательства, оставались в состоянии транса и тщательно избегали опускания вниз на уровень действия.