Мы начинаем серию переводов и исследований китайских классиков с самого трудного из них – с "И цзина". "Книга перемен" состоит из афоризмов, легко усваиваемых и всеми повторяемых (в особенности в обиходной эпиграфике), и, далее, мест столь темных и непостигаемых, что от них открещиваются даже твердо знающие "Книгу перемен" наизусть – начетчики. Скажу по своему опыту, что среди своих учителей-китайцев (их было, по-моему, не менее двадцати!) я никогда не видел ни одного, кто не говорил бы об "И цзине" с восхищением и...
ничего в нем не понимал бы, кроме пафоса зазубренных экстравагантностей, подлинной экзотики. Я лично в начале моих штудий (особенно в 1903 г.) много раз занимался "Книгой перемен", но отступил перед ее трудностями. Затем Шаванн
[997]по нашей просьбе прочел нам в 1905 г. лекцию об "И цзине", указав, что далее гадательного текста значение этой книги не идет и что научного значения эта книга не имеет, по крайней мере для историка (наука от этой точки зрения отошла). Наконец, в Китае я не встретил никакого сочувствия своим стремлениям понять текст "И цзина". Поэтому я и в свои университетские курсы этот предмет никогда не вводил.
Надо сказать вообще, что китайский консерватизм нельзя считать чем-то исключительно одиозным. Это, конечно, один из эксцессов, без которого не обходится ни один исторический народ, а тем более его литература. Но если бы он исходил только из одного источника, как, например, у христиан из Евангелия, то он был бы давно уже обречен на катаклизмы вроде европейских, в которых нетрудно видеть борьбу жизни с Евангелием и "пастырями добрыми". Нет, китайский консерватизм питался изразныхисточников. Вот почему "Книга перемен" всегда оставлялась как-то в стороне от эксцессов, особенно политических, и не вызывала боев насмерть.
ТРУДНОСТЬ КРИТИКИ ВАШЕЙ РАБОТЫ
Прежде всего, Вас никто не посмеет упрекнуть в том, что Вы выбрали нарочно "заумный" текст, чтобы парализовать критику, ибо всем нам вообще и в первую очередь полагается быть солидно знакомыми с "Книгой перемен". А так ли это? Затем, критиковать Вас, единственного знатока этого сложнейшего из предметов, – значит брать на себя больше того, что приличествует китаисту, знающему, что такое "И цзин". Решаюсь это сделать только по долгу руководителя Китайского кабинета и Вашего товарища. Дальше этого мои претензии не идут и идти не могут. Ведь Вы, знающий весь текст "Книги перемен" наизусть и вообще все сюда относящееся, являетесь единственным хранителем всего ее синтеза, и спорить с Вами по меньшей мере трудно, если вообще возможно (опасно!). Как минимум можно заявить, что в этой области более квалифицированного исследователя и переводчика найти нельзя, и не только среди нас. Поэтому критика Вашей работы не может идти нормально, т.е. как объемлющая линия к объемлемой. Это я выставлял как одну из причин, действующих на справедливость присуждения Вам степени доктора без защиты диссертации. Но мое ходатайство не вышло даже из ящика заместителя директора ИВ П.И.Воробьева.
ВАШИ ЛИЧНЫЕ ОСОБЕННОСТИ
Вся жизнь Ваша перед моими глазами. На первый взгляд Вы всегда разбрасывались, и были люди, обвинявшие Вас в дилетантстве. Но не я! Из всех Ваших увлечений Вы сумели составить свою научную личность в некий синтез, замечательно полносочный, многокрасочный. Из самых различных элементов получился синтез на редкость логический.