Мать наощупь продвигалась к простому и монументальному открытию, которые другие сделали на вершинах освобожденного разума, но она делала его в своем теле. Когда вы покончили со всеми маленькими точками, этими нескончаемыми частями щеки, когда вы ударяетесь обо все повсюду, завязли везде -- пресыщены этим человеком, пресыщены тем -- когда вы сбились и еще раз сбились, и все сбивает вас с пути, как "да", так и "нет", добро как и зло, личное усилие, как и не-усилие, когда желание очищения становится даже толще вуали грязи, когда желание к универсализации становится даже более тяжкой тюрьмой, когда стремление к трансформации подобно еще одному затмению, поскольку вы просто не знаете, что искать и как искать -- вы не знаете пути, вы не знаете, что ведет к цели, а что уводит от нее, вы даже не знаете, каковы требуемые качества или, возможно, требуемые дефекты... когда кажется, что вы отдубасены со всех сторон, разламываетесь от усталости (и, возможно, это тоже подделка усталости), разбиты невозможностями со всех направлений, атакованы кишащими мыслями, когда вы уподобляетесь накаченному наркотиками человеку в туче боли, тогда... тогда вы раскрываете свои руки: Единственное, что я делаю, это [и Мать кладет свои руки на колени, раскрывая их вверх, совсем белые руки с фиолетовыми венами, они кажутся просвечивающими], все время так, везде, в мыслях, чувствах, ощущениях, в клетках тела, все время: "Тебе, Тебе, Тебе. Это Ты, это Ты, это Ты." Это все... больше ничего. Другими словами, все более и более полное согласие, все более и более интегральное и все больше такое [и она сделала жест, как бы позволяя себе унестись]; это когда ты чувствуешь, что должен полностью стать ребенком. Если ты начинаешь думать: О, я должен быть таким! О, мне следует быть так! -- ты попросту теряешь время. Усилие -- это просто экран в другом направлении. "Я не хочу болеть", -- это еще одна болезнь. "Я не хочу умереть", -- еще одна смерть. И "Я хочу быть бессмертным", -- еще одна смерть на экране. А как только "Я не хочу больше делать ошибок", так сразу же приходит Ошибка: ее тень схватывается на экране. Не должно быть больше экранов, и тогда болезнь течет сквозь вас, ошибка течет сквозь вас, смерть течет сквозь вас -- не осталось ничего, кроме вечности. Сеть разрушена. Глупости больше нет. Глупость -- это экран; смерть -- это экран. Нет реальности глупости, нет реальности болезни, нет реальности смерти, есть РЕАЛЬНОСТЬ экрана.
Физический разум является эти экраном.
Убери экран, и больше нет смерти.
То, что составляет экран, вызывает смерть.
Имперсонализация -- это непосредственная универсализация и мгновенное прояснение, включая прояснение смерти.
Годы спустя, Мать скажет мне: Я пыталась действовать по-разному, я очень много учила, но я увидела лишь одну абсолютную вещь -- это единственны абсолют, который может принести абсолютный результат: для Тебя, Господи -- Ты, Ты, для Тебя... И при каждой трудности, всякий раз, просто это: "Это все Твое, Господи, все для Тебя, Твое. Только Ты можешь действовать, единственно Ты. Только Ты, Ты -- Истина, только Ты -- Сила..." И эти слова по сути ничто, они просто очень неуклюжее выражение ... нечто... грандиозной Силы. Это лишь неспособность, неуклюжесть, утрата веры, которую мы примешиваем в Его мощь. С той минуты, когда мы по-настоящему чисты, что означает, что мы находимся лишь под Его влиянием, больше нет пределов, нет пределов -- ничего, ничего, нет ничего, нет законов Природы, которые могли бы противостоять, нет ничего, ничего.
Нет законов Природы.
И, действительно, целая серия физических, физиологических последствий -- невероятных для нашего физического разума -- начинает просачиваться сквозь ячейки сети, как если бы мы имели дело с другой физической Природой -- или, возможно, настоящей Природой. Мы совершенно заблуждаемся, мы совершенно сбиты с толку не только ложной материей, но и ложным Богом, который правил этой ложной материей. Реальность совершенно другая: совершенно другой "Бог" и совершенно другая "Материя". Тот Бог идет рука об руку с той материей, которой сопутствует та Смерть. Мать говорила "Ты", потому что еще нет языка для той другой материальной реальности: Вот в чем беда, ты говоришь "Божественное", а они подразумевают "Бог" -- существует ЛИШЬ То: То одно существует. То, что? Единственно То существует! она называла это "Господь", вы можете называть это как вам угодно -- это другая вещь. Это та Вещь, в которой больше не существует "Я": раздавлено, ушло. Тотальное сознание. Полное движение, тотальная мощь. Существует лишь тотальность. Без экрана. Следующее сознание. Другой вид, который не является больше ни человечеством, ни сверхчеловечеством, не улучшением животных: нечто иное. Нечто, подчиняющееся другому закону, который не имеет ничего общего со всемирной гравитацией. И все же это происходит в физическом, материальном теле. Божественная, материальная реальность. И "божественное", больше не являющееся "другим"... это то, чем вы являетесь на самом деле, что составляет все. Не некий "Ты", высоко вверху, за сотни миль, кого вы не знаете: Он повсюду, Он постоянно здесь, Он внутри -- и вы прилипаете к Нему. Это единственное решение. Понятие "Бог" использовалось, чтобы достичь другой стороны -- но что вы скажете, когда все окажется на одной и той же стороне?