Перед глазами Мирры мир выплеснулся фонтаном, и вещи вырвались из своего фотографически плоского плена: на картину, и тут случилось то же самое: "это" открылось в голове и я увидела начало картины - краски!>Живые существа открывались подобно картинам, и за их словами или поступками прочитывалось оживляющее их истинное движение, вибрация, толкавшая их на те или иные действия, ритм или цвет, окрашивавший их душу или бездушие, и всё это складывалось в живой, многокрасочный, гигантский калейдоскоп, ведущий безостановочную игру на гранях Шакти, или в тысячах способов извратить и скрыть маской один-единственный цвет, который хотел бы сам создать прекрасную картину: и то же время я вижу и физический объект (или слово, или поступок), и его цветовую или световую транскрипцию. Они наложены друг на друга. Например, если кто-то говорит, это переводится в образы, в игру форм, света или красок (не всегда светлых!). Это выглядит как пятна, как движущиеся формы, и именно в таком виде хранится в памяти земли. Поэтому, приходя из той области в активное сознание людей, вещи выражаются на языке каждого из них, словами и идеями, привычными ему, - это не принадлежит никакому языку и никакой идее, это точный отпечаток происходящего>. Этот отпечаток привязан не только к местам, домам и предметам, но и к клеткам: бесконечная живая история, точная, как истина мира в красках. В общем, магнитные записи - не такое уж свежее изобретение; мы всегда изобретаем карикатуру того, что уже есть. Чуть позже Мать вдруг заметит: художники видят именно это!>Со своей детской улыбкой, надув щеки, Она добавила: очень непоследовательны, потому и мир видят непоследовательно!>
Открывается мир, и открывается всё: далёкое становится близким, далёкое неизвестное дрожит будто бы под самым носом, а здешнее известное словно уходит в далёкие века; каждый предмет становится миром, содержащим в себе мир. Музыка смешивается с красками, краски - с тем же великим Ритмом, а он может слагать как поэмы, так и геометрические теоремы, в зависимости от того, так он дышит или иначе, а ещё он создает гравитацию или множество гравитаций... наверное, сообразно с истиной нашего взгляда. Взор же становится всё более и более истинным; наши глаза моргали в теле гусеницы, глядя на единственную в мире линию, зверя на извилистых тропинках и чертили прямые борозды, проводили линии меридианов на картах и запирали галактики в один пузырёк, пока тот не лопнул, и мир не возродился с новой уже геометрией. Может быть, ментальные подставки потребовались для того, чтобы удержать нас от психоделического или ещё какого-нибудь падения в мир, слишком необъятный для нашего сознания. Но путешествие ещё не закончилось, настоящего взгляда ещё нет - мира ещё нет! Он всё больше и больше становится тем, что он есть. Мир - это взгляд, становящийся истинным. Надо вырасти в сознании, надо открыть глаза и не останавливаться перед решёткой географической карты. Когда мы откроем настоящий взгляд, мы станем настоящими и сами, мир целиком станет тем, что он есть, а всечеловеческие законы опрокинутся как детские кубики в саду богов.
Ибо огромный Калейдоскоп мира можно повернуть одним лёгким щелчком.
5
ДРУГИЕ МИРЫ, ДРУГИЕ ТЕЛА