На самом деле Шри Ауробиндо еще не покончил с книгами, интеллектуальный период, начатый на Западе, еще не завершился; он поглощал книги, заказанные из Бомбея и Калькутты. «Ауробиндо, бывало, сидел за своим столом, — продолжает его учитель бенгальского, — и читал при свете масляной лампы до часу ночи, безучастный к нестерпимым укусам москитов. Я наблюдал, как он часами сидит в одной и той же позе, с глазами, устремленными в книгу, как йогин, захваченный созерцанием Божественного, не сознающий ничего, что происходит вокруг. Случись в доме пожар, он не прервал бы своей концентрации». Он читал английские, русские, немецкие и французские романы, а также во все возрастающем количестве священные книги Индии — Упанишады, Бхагавадгиту, Рамаяну, хотя он никогда не был в храме или был только как наблюдатель. «Однажды, вернувшись из колледжа, — вспоминает один из его друзей, — Шри Ауробиндо сел, взял наугад первую попавшуюся книгу и стал читать, в то время, как Х. с друзьями затеяли шумную игру в шахматы. Через полчаса он отложил книгу в сторону и выпил чашку чая. Мы уже много раз наблюдали, как он делает это, и с нетерпением ждали случая, чтобы проверить, читает ли он книги от корки до корки или просто кое-как просматривает несколько страниц. Испытание началось. Х. открыл книгу, прочел вслух одну строчку и попросил Шри Ауробиндо вспомнить, что следует дальше. Шри Ауробиндо сосредоточился на секунду, а затем воспроизвел по памяти всю страницу без единой ошибки. Если он мог прочесть сто страниц за полчаса, то нет ничего удивительного в том, что он смог прочесть уйму книг за такое невероятно короткое время». Но Шри Ауробиндо не удовлетворился чтением переводов священных текстов; он начал изучать санскрит, причем — характерный для него факт — изучать самостоятельно; когда о каком-либо предмете было известно, что его трудно или невозможно изучить, он обычно отклонял любую помощь, отказываясь принять от кого-либо хоть одно слово — будь то грамматик, пандит или священник — всегда пытаясь овладеть предметом без посторонней помощи, непосредственно. По-видимому, метод этот имеет свои достоинства, ибо он не только изучил санскрит, но и несколькими годами позже смог постичь утерянный смысл Вед.
[28]Однако пришел день, когда Шри Ауробиндо почувствовал, что с него достаточно интеллектуальных упражнений. Вероятно, он осознал, что можно бесконечно накапливать знания, читая книги и изучая языки, но даже изучив все языки и прочтя все книги на свете, можно при этом не продвинуться ни на шаг. Ведь ум, на самом деле, стремится не к познанию, хотя и кажется, что это так — он стремится перемалывать что-нибудь. Его потребность в знании — это, прежде всего, потребность в чем-то, что можно перемалывать, пережевывать. Если бы вдруг вся эта машина остановилась из-за того, что знание было бы достигнуто, то ум сразу бы восстал и нашел какой-нибудь новый объект, который бы он мог перемалывать — просто ради самого перемалывания. Такова его функция. То, что в нас стремится к знанию и прогрессу — это не ум, а нечто, что находится за ним и пользуется им:
Основным периодом моего интеллектуального развития, — говорил Шри Ауробиндо ученику, — было время, когда я мог ясно видеть, что то, что говорит интеллект, может быть и верно, и неверно, что то, что интеллект подтверждает — истинно, но истинно и противоположное. Принимая какую-либо истину умом, я всегда держал его при этом открытым для ее противоположности… И первым результатом такого подхода стало то, что престиж интеллекта упал![29]