Беда случилась в славянстве: Герой славянства ушел. Но звучит его постоянный светлый завет, что без одной славянской страны не будет и другая. Молодежь будет помнить, как свято покойный Король хранил заветы славянства, как он почитал знание и красоту и как он строил в великом труде.
Вместе с простой почтой приносили незаказное небольшое письмо, где говорилось: «Король Александр пишет». Так просто, так человечно и так глубоко просвещенно заботился Король и находил время, чтобы лично оповестить, пригласить или предложить посетить святыни Югославии. Помню, как загорался президент Югославской Академии Мануйлович, как только начинал говорить о Короле Александре. А сенатор Мажуранич или старый дипломат Спалайкович, или славный ваятель Югославии Местрович и многие разные по характерам люди всегда одинаково вспыхивали они, говоря о Короле Александре, о его словах, о его решениях и ободрениях.
Темная рука злодея нарушила славный путь Строителя. Злая воля еще раз вторгнулась в дела Света. Каждый героический облик напоминает людям о том, что среди обыденной жизни нашей возможны славные дела. Думаю о прекрасном жизненном подвиге Короля Александра, пусть еще раз помыслим все мы о единении, о том взаимном доверии и сотрудничестве, которое позволит нам охранить истинные духовные ценности. Будут стоять памятники Королю Александру. И не холодный металл, но горячее сердце героя будет светить человечеству надолго. Будут посвящены Королю Александру многие книги, полные трогательности и величественности фактов и воспоминаний. И старое и молодое поколение глубоко почувствуют неугасаемую близость этого прекрасного и величественного духа.
Благословенны светлые герои!
Харбин, Маньчжу-Ди-Го. 12 октября 1934 г.
Матери городов
«Из древних чудесных камней сложите ступени грядущего…»
Когда идешь по равнинам за окраинами Рима до Остии, то невозможно себе представить, что именно по этим пустым местам тянулась необъятная, десятимиллионная столица цезарей. Также когда идешь к Новгороду от Нередицкого Спаса, то дико подумать, что пустое поле было все занято шумом ганзейского города! Нам почти невозможно представить себе великолепие Киева, где достойно принимал Ярослав всех чужестранцев. Сотни храмов блестели мозаикой и стенописью — скудные обрывки церковных декораций Киева лишь знаем; обрывки стенописи в новгородской Софии; величественный, одинокий Нередицкий Спас; части росписи Мирожского монастыря во Пскове! Все эти огромные, большеокие фигуры, с мудрыми лицами и одеждами, очерченными действительными декораторами, все-таки не в силах рассказать нам о расцвете Киева времен Ярослава.