"Там", соединенных с моим скоплением, уже получили этот Сигнал? Я уверен, что кое-кто из моего
Я-"Там" это узнает. Так или иначе, сыграть роль Разумника будет очень забавно. Но скоро все эти
мысли отошли на задний план...
Песня для Невоспетой Приемные часы в больнице подходили к концу. Я наклонился к Нэнси
и поцеловал ее в лоб: — Спать хочется?
— М-м-м...
— Сегодня ты выглядишь намного лучше.
— М-м-м... И чувствую себя неплохо.
— Придешь сегодня поиграть?
— В... в двадцать седьмом?
— Ну, для начала там.
— М-м-м... хорошо.
— Тогда до встречи.
— Я люблю тебя.
— Я тебя люблю!
Около восьми часов вечера нам позвонили из больницы, и меньше чем через час мы уже
стояли у ее кровати. Несколько предыдущих посещений больницы по многим причинам оказывали
на меня совершенно опустошающее воздействие.
Но в этот раз все было иначе. Ее руки и ладони обмякли, похолодели. Она дышала краткими,
глубокими, судорожными вздохами, сменявшимися долгими паузами. Однако я понял все уже в тот
миг, когда увидел ее немигающие глаза. Нэнси здесь уже не было. На следующее утро, в четверть
первого, ее тело окончательно прекратило дышать.
Позже команда "Линии жизни" сообщила, что около половины восьмого или восьми часов
утра Нэнси проводили в Точку 27, где ее ждал теплый прием и безопасность.
Это случилось примерно в то время, когда в больнице отметили начало пограничного
дыхания. Только спустя некоторое время я понял, что это дыхание мне уже знакомо — я слышал его
в ночлежке Сент-Луиса, когда рядом со мной, мальчишкой-бродягой, умирал незнакомый старик. Я
слышал это дыхание за каких-то три дня до смерти Нэнси, когда на моих руках умирал от лейкемии
наш любимый кот Фасби.
Я был потрясен тем, что в действительности совсем не готов к случившемуся. Самая
серьезная перемена, самая значительная переменная величина в моей жизни... я знал, что она
надвигается, я видел множество предзнаменований, я воспользовался всем накопленным опытом —
и все же...
Сотни — нет, тысячи! — людей знали... знают, какой яркой, сердечной и радостной она
была... и остается. Нэнси Пенн Монро...
Ее корни восходят к старинному роду из Вирджинии, который за много лет до Американской
революции уже жил на землях, дарованных английским королем. Ее воспитали так, что она стала
настоящим образцом изящной Леди с Юга: она прежде всего думала о других, всегда улыбалась,
ужасалась при одной мысли о том, чтобы причинить вред другим, неизменно дарила окружающим
частицы себя... Она никогда не испытывала... не испытывает к чему-либо ненависти.
По правде говоря, именно она стала основателем Института Монро. Не будь ее, не
существовало бы и такой организации. Она участвовала во всех крупных и малых обсуждениях,
вносила свой вклад в любые решения, занималась множеством дел и даже нашими исследованиями,
— а это значит, что следы ее мыслей есть во всех достижениях и открытиях Института: в планах
программ, на аудиокассетах, в буклетах и, разумеется, в сердцах тысяч наших друзей со всех уголков
планеты.
После первой встречи мы почти семь лет все лучше узнавали друг друга в обычных
приятельских отношениях, а поженились, когда обоим было по двадцать три года.