«Как же так?! — подумала она. — Мой муж там, наверху, выбивается из сил, чтобы подарить миру Великий Роман. А я здесь помогаю явиться на свет этой зловредной тварюшке!»
Она собрала листы с пола и сердито скомкала их. Больше эта наглая соблазнительница не сделает ни единого вдоха! В камин ее!
Даниэлла чиркнула спичкой. «Только бы Баджирон не узнал, что я тут натворила...»
Но внезапно лапа ее дрогнула и замерла, не донеся горящую спичку до бумаги.
«Но ведь Вероника — еще почти щенок, — вдруг подумалось ей. — Она просто играет виспорченную хорьчиху. Ее ведь унесло ураганом, едва она родилась. Ее воспитали белки. Никто не учил ее правилам этикета, никто не говорил ей, как важно проявлять уважение и доброту. На самом деле она никому не желает зла. И перед ней стоит очень ответственная задача: она должна научиться доброте и сочувствию самостоятельно, у самой жизни».
Спичка все еще горела.
«В конце концов, кто я такая, чтобы уничтожать существо, виноватое только в том, что еще не нашло свой путь к любви? И откуда мне знать, что те, кого она пытается унизить, не окажутся настолько благородными, чтобы в ответ возвысить и облагородить ее саму?»
Огонек угас, и Даниэлла выронила спичку. Та упала, прочертив в воздухе тоненький дымный след.
«Баджирон творит настоящую литературу, — подумала она. — А я пишу безделушку для взрослых, просто занимательную историю для развлечения. Но и то, и другое важно. И то, и другое забавно».
Она подняла скомканные листки, тщательно разгладила их на полу, села рядом с ними и перечитала последние строки. Да, совершенно испорченная хорьчиха. Никуда не годная. Но в конце концов Веронике придется столкнуться с последствиями всего, что она натворила. И тогда она сразу все поймет и повзрослеет!
Даниэлла снова устроилась за кухонным столом и взяла ручку. Повесть продолжалась.
«Вероника! — Из тени старинного туннеля, ведшего к дому, появился капитан. — Вероника, ты не видела мою миску с изюмом? — спросил он, щурясь от яркого солнца. — Минуту назад она стояла тут».
«Какой изюм, Карлос? — Она торопливо проглотила последнюю изюминку; миска бесшумно упала в траву за садовым столиком. — Никакого изюма я не видела. Его тут нет...»
Глава 9
И вот наступил следующий Вафельный день.
Как только Хорек Баджирон спустился к завтраку, Даниэлла поняла, что у него неприятности.
Она улыбнулась ему самой ослепительной улыбкой и нежно обвила его шею одной лапой (в другой была тарелка с золотистыми хрустящими вафлями).
Нос Баджирона зашевелился, втягивая теплый аромат.
Оба уселись за столик. Даниэлла пододвинула к мужу кувшинчик янтарного меда.
— Хочешь меду, любимый?
Но Баджирон лишь слабо улыбнулся в ответ.
Даниэлла тщетно пыталась прочесть по его глазам, что случилось.
— Что, всего тысяча слов?
— Я должен кое-что сказать тебе, Даниэлла...
Она молча ждала продолжения. Баджирон потупился и глубоко вздохнул.
— С романом у меня неважно, — сказал он. — Даже хуже. Я сегодня написал сотню слов. И все — неправильные.
Он поднял голову и посмотрел на Даниэллу с тоской.