«Ничто мне не мешает попробовать, — повторила она про себя. — Конечно же, просто для забавы. Для развлечения. Может, мне и не удастся написать так хорошо, чтобы это напечатали. Но все равно — какое удовольствие видеть, как накапливаются страницы, как книга обретает плоть. Пусть даже я останусь единственным читателем».
Она вошла в подъезд, взбежала по ступенькам и остановилась перед дверью.
«Просто для развлечения».
Поделиться своими планами с мужем она стеснялась. Он ведь был писателем, его публиковали. А она — бесталанный новичок, щенок, ввязавшийся в игру для
взрослых.
Она расскажет ему — но позже.
Ключа у нее не было — дверь не запиралась. Она повернула ручку и вошла.
— Вот я и дома!
— Даниэлла! Добро пожаловать! — донесся голос сверху, из Мансарды. Послышался топот: Баджирон спускался по лестнице. Сияющий, совсем не то что за завтраком. Он бросился навстречу жене и радостно обнял ее. — Как прошел день?
Даниэлла вспомнила своих клиенток с их историями — и свое решение.
— Прекрасно! — ответила она. — А у тебя?
— Знаешь, что случилось? Угадай!
— Ты закончил книгу, — предположила она, конечно же в шутку.
Он кивнул. Таким счастливым она не видела его никогда.
— Не может быть, Баджи! Неужели правда? Ты закончил свою книгу? «Там, где ступила лапа хорька»? Поздравляю тебя, дорогой мой, мой чудесный, мой самый лучший в мире писатель!
— «Там, где ступила...»? — переспросил он. — О-о-о. Нет. Это я еще не закончил. Я написал другую книгу. «Колибри Стайк».
— «Колибри...»?
Баджирон кивнул.
— Ты разве не помнишь? Когда я был маленьким щенком, мама шила для меня игрушки — мягких зверюшек. Стайк был самым первым. Он спал у меня на подушке. А рассказ сочинился сразу. Вж-ж-жик — и готово! Только поспевай печатать.
— А-а-а, ну конечно! Колибри Стайк! Ты его очень любил, да?
— Да. Она видела это по глазам. Она коснулась его лапы:
— Прочтешь мне?
— Может, ты сама прочтешь? Мне нужно понять, в каком месте я теряю темп. Скажешь мне, где тебе станет неинтересно, в каком месте...
— Нет, лучше ты прочитай. Ну пожалуйста, Баджирон! Мне нужно послушать, как это звучит. Услышать твой голос.
Баджирон уже знал, что спорить бесполезно. Она ведь неспроста просила — у нее были на то свои причины. Как всегда. А прочесть рассказ своими глазами она сможет и позже.
Он притащил рукопись на кухню — пухлая стопка аккуратно отпечатанных страниц.
Как же ей хотелось спросить: «Что с тобой, Баджи? Почему этот рассказ ты написал мгновенно, а с романом мучаешься уже которую неделю, и все ни с места?»
Но Даниэлла не вымолвила ни слова. Она села за стол и приготовилась слушать, а Баджирон устроился на своем любимом стуле.
«Стайк проснулся ровно в полночь,— начал он. —Вокруг было темным-темно. Темное небо. Темные деревья. Луна тоже темная. Темные звезды».
Он читал, не прерываясь, целый час, пока не дошел до последней фразы:
«Счастливо примирившись с тем существом, которым он сам решил стать, Колибри Стайк засунул клюв под крыло и крепко уснул».
— «Конец», — добавил он, взглянув на свою жену.
Даниэлла подняла веки. Слезы стояли в ее глазах.
— Баджирон, — тихо проговорила она. — О Баджи! Это прекрасно!
— А еноты? — спросил он. — Не слишком ли они... некультурные?
— Ничего подобного! — воскликнула Даниэлла. — Еноты мне понравились! И вообще, я еще никогда не слышала такого прекрасного рассказа! Такого теплого, трогательного...