— Доказательства, мистер Норки! Я все видела и ничего не могу доказать. Была ли я свидетельницей благородного поступка, изменившего ход истории, или это плод моей фантазии?

Трили наконец повернулась к компаньону и повторила главное слово: «Доказательства!»

Он молчал.

— Я закончила, мистер Норки. Благодарю за помощь. Компаньон поднял лапу и разгладил усы.

— Большая честь слушать, вас, мисс Трилистник. У вас выдающийся ум.

Он поднялся и неслышно, на подушечках лап подошел к своему столу.

— Ваши комментарии, мистер Норки. В чем слабость моих рассуждений?

Норки поднял чашку с остывшим чаем.

— Ваша интуиция, мисс Трилистник, на уровне провидения. Насколько я знаю, ваши предчувствия всегда подтверждались.

— До сих пор — да.

— Бесспорно, здесь мы имеем дело с парадоксом. Если мы, прибыв в прошлое, напоминаем автору об идеях, которых он ранее не записал, то чьи это идеи: автора или наши?

— Его, конечно. Он жил в другом мире.

— Боюсь, я плохо разобрался с этой частью загадки, мисс Трилистник.

— Я рассказала ему о его собственных идеях. Наш мир вышел из того мира, в котором он меня не видел. В том, своем мире он писалПравила Этикетасам, в другом — ему их напомнило видение.

Не одно-единственное прошлое и будущее, Норки. Много прошлых и много будущих. И никакого парадокса.

— Мне действительно надо в этом разобраться, — сказал Норки и моргнул. — В одном мире я буду изучать дело, в другом — не буду. А в каком я отложу изучение?

Трили кивнула торжественно.

— Каждое возможное изменение из всех вероятностных. Каждое решение отделяет Вселенную от того, чем она могла бы стать, не будь этого решения.

— Мне верится, мы находимся во Вселенной, где мисс Трилистник раскрывает великую тайну нашего происхождения.

Она взглянула на партнера и, уловив огонек в его глазах, рассмеялась.

— Надеюсь, в одной из вселенных!

Трили протянула лапу к античной вазе, нежно до нее дотронулась. И закрыла глаза.

Трилистник увидела сцену, высокую круглую платформу, ярко освещенную среди окружающих ее сумерек. Перед платформой — аудитория с креслами, одно из которых оставлено для нее. За сценой — зал заседаний Совета.

В верхней части стены из темного дерева — выполненная из серебра карта планеты Ферра. Под ней — грубое изображение двуглавого существа, крылатого змея изумрудно-зеленого цвета. В одной клешне чудовища — пучок молний, в другой — стрелы.

Под изображением змея — большой круглый стол. Вокруг стола — девять кресел для правителей. В четырех из них восседали хорьки. Они отличались друг от друга цветом своих шубок и масок, но выражения их мордочек были одинаково неприятными. На каждом хорьке — черный шарф с эмблемой, изображающей изумрудного змея.

Трилистник осматривала пустые места около ее кресла, когда в зал вошел Аведой Мерек. Он прошел между рядами зрительного зала, поднялся на сцену и спокойно стал в центре в своем белом шарфе, сколотом у горла эмблемой змея.

«Ничем не примечательная фигура, — подумала Трили — ни чеканных черт, ни пронизывающего взгляда». И вместе с тем от него исходила огромная магнетическая энергия.

Последние представители хоречьей цивилизации наблюдали из зрительного зала, как философ предстал перед камерами и уцелевшими членами национального Совета.