Ворчун коснулся гребней волн и превратился в гоночную лодку, летящую в облаке брызг. Я сбросил газ, и за шумом волн гул двигателя стал совсем не слышен.
Затем вода исчезла, а вместе с ней и наш самолет. Вокруг нас неясно виднелись крыши домов, пальмовые деревья и, впереди, стена какого-то здания с большими окнами.
– ОСТОРОЖНО!
В следующее мгновение мы очутились внутри этого дома, ошарашенные, но целые и невредимые. Мы стояли в длинном коридоре. Я притянул Лесли к себе.
– С тобой все в порядке? – спросили мы одновременно, даже не переведя дыхания.
– Да! – так же одновременно ответили мы друг другу. – Ни царапины! А у тебя? Все в порядке!
Окно в конце коридора и стена, сквозь которую мы пронеслись, как ракеты, оказались целыми. Во всем здании не видно ни души, не слышно ни звука.
Не в силах этого понять я воскликнул: «Черт побери, да что же происходит?»
– Ричи, – тихо сказала Лесли и удивленно оглянулась. – Мне это место знакомо. Мы здесь уже были.
Я тоже огляделся. Коридор со множеством дверей, кирпичного цвета ковер, пальма в кадке и прямо напротив нас – двери лифта. Окна выходят на черепичные крыши, залитые солнечным светом, а вдали высятся золотистые горы. Жаркий полдень… «Похоже на гостиницу. Но я не вспомню какую…»
Тихонько звякнул звоночек, и над дверями лифта загорелась стрелка. Они с грохотом разъехались. В кабине стояли двое: стройный худой мужчина и красивая женщина, одетая в темно-синюю короткую куртку, выгоревшую рубашку, джинсы и темно-коричневую кепку.
Я услышал, как Лесли судорожно вдохнула, и почувствовал, что она вся напряглась. Из лифта вышли те самые мужчина и женщина, какими мы были шестнадцать лет тому назад, в день нашей первой встречи.
Мы замерли, затаив дыхание. Молодая Лесли, даже не взглянув на Ричарда, каким я когда-то был, вышла из лифта и чуть не бегом поспешила в свою комнату. Необходимость принятия срочных мер вывела нас из оцепенения. Мы не могли допустить, чтобы они вот так разошлись в разные стороны.
– Лесли! Подожди! – воскликнула моя Лесли.
Молодая женщина остановилась и повернулась, ожидая увидеть кого-нибудь из знакомых, но, похоже, не узнала нас. Должно быть, наши лица были в тени – мы стояли против света, за нами было окно.
– Лесли, – сказала моя жена, шагнув к ней. – Удели мне минуточку.
Тем временем молодой Ричард прошел мимо нас в свою комнату. Какое ему было дело до того, что его случайная попутчица встретила своих друзей.
И то, что вокруг творилось нечто непонятное, не снимало с нас ответственности за происходящее. Казалось, что мы ловим цыплят, – эти двое разбегались в разные стороны, а мы знали, что им суждено быть вместе.
Оставив Лесли догонять «себя в юности», я устремился за ним.
– Простите, вы – Ричард?
Услышав мой голос, он удивленно обернулся. Я узнал его темно-коричневую куртку. У нее постоянно отрывалась подкладка. Я зашивал этот шелк, или что там еще десятки раз – и все без толку.
– Ты меня не узнаешь? – спросил я.
Он посмотрел на меня, и его вежливо-спокойные глаза вдруг широко распахнулись.
– Что!..
– Послушай, – сказал я, как можно сдержаннее, – мы сами ничего не понимаем. Мы летели, и тут это чертова штука ударила нас и…
– Так ты?..