EzoBox.ruБиблиотека эзотерики

Второй, восточный камень, имеет максимальную высоту 70 см. Верхняя его грань имеет весьма значительный наклон к востоку, так что к алтарной плите камень примыкает самой высокой своей частью. На верхней грани камня находятся — одна над другой — две округлые «чаши» диаметром 20–25 см. Из верхней, более четко выработанной и более глубокой «чаши» в нижнюю, почти плоскую, ведет врезанный в камень слив. Похожий же слив ведет из нижней «чаши» к грунту.

Без проведения специального исследования невозможно однозначно утверждать, что система «чаш» и сливов восточного камня святилища рукотворна. Однако и предполагать полностью естественное происхождение этой сложной системы также вряд ли допустимо. Наиболее вероятным представляется «промежуточный» вариант — искусственная доработка естественных выбоин и иных неровностей камня. В конечном итоге, вопрос о рукотворности чаш и сливов не так уж важен, — на примере «чашечников» и «следовиков» нам известно, что в древности в качестве культовых объектов использовались как камни с естественными углублениями, так и камни с углублениями, выбитыми искусственно.

В целом Козьинское святилище производит впечатление тщательно продуманного культового комплекса, в котором нет случайных элементов. Ориентация сдвинутых впритык камней по оси запад-восток наводит на мысль о традиционной фундаментальной диаде Смерть-Жизнь, каждый из компонент которой ассоциируется в сакральной Традиции с определенной стороной света (Смерть — запад, Жизнь — восток). Если это такое сопоставление верно, то на жертвеннике западного камня, за которым в моменты Равноденствий заходило («умирало») солнце, в древности совершались жертвоприношения хтоническим богам, богам Смерти, Иного Мира, магии. Напротив, чаши и сливы восточного камня, за которым солнце восходило («рождалось»), могли служить для сбора дождевой и росной воды. На этнографическом материале всей Европы реконструируется почтительное отношение к воде, скапливающейся в углублениях священных камней, — повсюду такая вода считается целебной, святой и т. д.

В этом отношении очень интересно вспомнить чрезвычайно распространенный в славянском фольклоре и эпосе архетипический мотив Живой и Мертвой воды. Исцеляющая, волшебная вода, скапливающаяся в «чашах» восточного, «рассветного» камня в этой связи может быть ассоциирована с Живой водой, а вода, собирающаяся в жертвеннике алтаря Черных богов, — с водой Мертвой…

Систему «чаш» и сливов восточного камня Козьинского святилища можно было бы считать единственным в своем роде артефактом или, быть может, простой игрой природы, если бы в совсем другой точке Тульской области (примерно в полусотне километров от д. Козье) нами не был бы обнаружен священный камень с аналогичной, хотя и отличающейся системой. Речь идет о втором неописанном ранее мегалитическом культовом комплексе, первооткрывателями которого нам выпала честь стать, — о Краснохолмском святилище.

Краснохолмское святилище расположено неподалеку от истоков р. Непрядва в глубокой балке, почти полностью заросшей дубами. Находящиеся в балке камни почитаемы до сих пор; о них прекрасно знают жители всех окрестных деревень, что, вероятно, свидетельствует о высоком «статусе» святилища в прошлом. По словам местных жителей, еще совсем недавно в балке, у камней, люди собирались со всей округи на Троицу^{75}.