Психоаналитик вернулся к концу сеанса, и на следующий раз все повторилось вновь. На третьем сеансе, когда доктор удалился, Дик из любопытства взглянул в окно и увидел, как тот переходит через дорогу в бар.
На следующий сеанс Дик пришел с кассетой, отдал ее психоаналитику и сказал:
— Я записал свой сеанс дома, так что мы можем пойти и выпить вместе.
Психоаналитик должен быть не просто профессионалом: психоанализ должен быть для него не профессией, а призванием. Он должен быть его любовью, его творчеством, его молитвой. Он должен быть его приношением Богу, только тогда пациенты не будут сводить его с ума. В противном случае это не может не произойти, это естественно.
Но запомните один фундаментальный закон: точно так же, как и болезнь, здоровье заразно. Если вы слишком долго живете с больными людьми, вы тоже заболеете. Пока вы не стали таким здоровым, таким целостным, настолько собранным, что это защищает вас от всех инфекций, что вы приобретаете иммунитет — лишь тогда вы сможете помочь, и пациенты не смогут нарушить ваш покой.
Это возможно. Вот что мы стараемся здесь делать. Мой труд здесь превратить терапевтов в мастеров. Меньшее не поможет.
Третий вопрос:
Ошо, тысячи людей приходят в ваши терапевтический группы, чтобы выйти за пределы своих ограничений и разбить эмоциональные барьеры. Где гарантия, что они не получат психологического ущерба?
Субхути,
Разве может быть больший психологический ущерб? Вам его уже нанесли. Эта работа уже сделана. Вы не можете стать более больными, чем есть; вы не можете пасть ниже, чем пали — общество уже сделало это. Мы не можем нанести вам ущерба; теперь это невозможно.
Вред уже нанесен.
То, что мы пытаемся сделать здесь — это уничтожить его. Вас воспитали как индуиста, мусульманина, джайна, буддиста — это вред. Вас обусловили как индийца, немца, итальянца — это вред. Вас заставили верить; вам внушили все виды предрассудков, суеверий. Вас уже сделали шизофрениками; вас разделили на кусочки. Вас уже заразили лихорадкой амбиций. Вам говорили, что жизнь — это состязание, борьба, насилие, что единственная радость в жизни — это успех, что единственное блаженство в жизни — это иметь как можно больше денег, что вы получите удовлетворение, только став президентом или премьер-министром. Какой еще вред…? Все это чепуха. А вы полны этим — только взгляните внутрь себя, и вы увидите.
Каждый ребенок рождается чистым зеркалом, без всяких условностей, табула раса, чистый, как безоблачное небо, зеркало без пыли. Но мы бросаемся на него — все общество бросается на него. Тут же приходит священник, чтобы крестить ребенка. Мы не можем позволить ребенку расти таким, как есть; мы не может дать ему свободу. Мы начинаем манипулировать им, уродовать его. Мы начинаем внушать ему идеи — которые крайне невротичны. А он настолько беспомощен, что принимает их, он вынужден их принимая.