Медитация означает экстатичность вашего одиночества. Но когда вы становитесь экстатичны в своем одиночестве, вскоре экстаза так много, что вы не можете вместить его. Он начинает изливаться из вас. А когда он начинает изливаться из вас, он становится любовью. Медитация позволяет случиться любви. И люди, не знающие медитации, никогда не узнают любви. Они могут притворяться, что любят, но они не могут любить. Они будут лишь притворяться — потому что им нечего дать, они не переливаются через край.
Любовь — это отдача. Но прежде чем отдать, вы должны иметь это! Медитация должна быть первой. Медитация — центр, любовь — это окружность. Медитация это пламя, любовь — его излучение. Медитация — цветок, любовь — его аромат.
Я учу медитации, потому что это единственный способ позволить любви случиться с вами. И когда вы начинаете переливаться через край, вы начинаете общаться с другими, заботиться о других — служение приходит в вашу жизнь как тень медитации. Оно не навязано вам, оно не должно быть долгом.
"Долг" — непристойное, грязное слово. Когда вы делаете что-то из чувства долга, это навязано, искусственно, фальшиво. Это ложь, это делает вас лицемерами.
Когда вы переполнены и не можете вместить себя, в вашем существе рождается совершенно другое качество. Вам приходится любить, вы должны поделиться. И красота отдачи в том, что чем больше вы даете, тем больше вы получаете. Чем больше вы опустошаетесь в любви, тем полнее вы становитесь.
Вы спрашиваете меня: Предполагаете ли вы путем изменения человеческой природы изменить общество и мир?
Я не стремлюсь к этому. Вот как это происходит — это единственный способ, которым это может произойти. Но это не наша цель.
Когда вы зажигаете свет, темнота исчезает сама по себе. Вам не нужно искать темноту при свете — разыскивать, где она и заставлять ее покинуть комнату — вам не нужно делать ничего подобного. Если есть свет, темноты нет.
Если человек преображен, он становится светом — сначала самому себе, а потом и другим. Это естественное следствие.
Мы живем в настоящем, мы живем в медитации, мы даем себе возможность наполниться любовью, чтобы она начала изливаться. Но все это не утопично. Мы не стремимся к утопии, мы не стремимся к тому, чтобы в мире настал золотой век. Хотя золотой век может прийти лишь этим путем — другого способа нет. Все другие способы оказались неудачными.
Либо медитация, либо самоубийство: для человека остались лишь эти возможности. В наступающие двадцать пять лет, последнюю часть этого века, человек или станет медитативным и благодаря медитации — любящим, или он должен совершить всеобщее самоубийство.
Второй вопрос:
Я психоаналитик, но ежедневное слушание пациентов сводит меня с ума. Что мне делать?
Это естественно. Психоаналитики совершают больше самоубийств, чем люди других профессий. Среди них это случается почти в два раза чаще. И сходят с ума психоаналитики чаще, чем люди других профессий — тоже вдвое. А причина в том, что психоаналитик совершенно не практикует медитацию.
Он — так называемый нормальный человек, как и другие. И когда он начинает заниматься психоанализом, ему приходится столкнуться не только с чужим сумасшествием, чужой бессмыслицей, но и с той же бессмысленностью в самом себе. Присутствие другого человека провоцирует это. И психоаналитик вынужден выслушивать ту чепуху, которую он несет. Вся эта бессмыслица проникает в него, провоцирует его собственную бессмыслицу, порождает в нем большой страх, начинает сводить его с ума.
Есть древняя история: